Мурманск. Откровения опального мэра

Субботин Сергей Иванович

Политология – серьёзная наука, предмет её изучения и исследований – политика и политики всех времён и народов. Политологам мои рассуждения тоже неинтересны – они должны знать гораздо больше меня. Политология в отличие от политики – это уже академическая дисциплина. Во многих серьёзных ВУЗах есть, если не кафедры, то специальные курсы политологии.

А вот политтехнология вряд ли тянет на статус науки, это скорее ремесло. Специалистов в этой области тоже готовят многие высшие учебные заведения – спрос на них в постсоветской России стал весьма высок. Но имидж этой профессии оставляет желать лучшего, её репутация сильно подпорчена. Недаром большинство политтехнологов предпочитают называть себя и представляться политологами, но это не более чем мимикрия (попытка выглядеть лучше, чем они есть на самом деле). Любой грамотный политолог обладает всей полнотой знаний о том, что такое политические

технологии, но далеко не каждый хочет об них «пачкаться» – дурно пахнущее дело! Политтехнологи выступают подручными, помощниками, «наймитами» политиков, их агентами по связям с электоратом, специалистами по дискредитации и сдерживанию конкурентов, по внедрению нужной информации в сознание населения (т.е. по обработке мозгов). Они не вершат политику самостоятельно, их задача – содействие политикам в их политической борьбе.

Все политтехнологи подстраиваются под политиков, которым они служат, но никак не наоборот.²⁹ Если личностные качества политика, его цели, поведение, внешность, имидж в целом в чём-то нехороши, неудобны для успеха кампании, политтехнологическая команда будет ретушировать эти недостатки. В этом смысле технологи похожи на театральных мастеров грима. Формирование истинных политических целей, воспитание политиков и управление ими – это сфера деятельности закулисных кукловодов.

Все люди, идущие во власть, движимы определёнными целями. В самом позитивном варианте это может быть стремление улучшать мир и делать добрые дела. Однако обществу очень сильно повезёт, если его лидер (в том числе, избранный депутат) руководствуется исключительно общественно полезными, а не собственными интересами. Чаще цели, преследуемые лидерами в их политической борьбе, бывают сугубо личными или корпоративными, и отнюдь не соответствуют ожиданиям граждан. Поскольку эти истинные цели не могут нравиться гражданам, их надо маскировать и приукрашивать, показывая политика благородным борцом за общее дело. Для политтехнологов это обычная и вполне решаемая задача.

Кому-то может прийти в голову мысль, что честному и достойному политику не нужна помощь политтехнологов. Отнюдь! Даже самая благородная цель недостаточна для победы в политической борьбе. Благие намерения – ничто без возможностей их реализации, то есть без победы в борьбе за власть. С другой стороны, если у политика есть необходимые ресурсы (деньги) и квалифицированные помощники, тогда даже самая неблаговидная его цель не станет непреодолимым препятствием для победы. Конечно же, не стоит думать, что все люди, идущие в политику, преследуют, прежде всего, свои шкурные интересы. Напротив, очень многие из них искренне полагают, что в случае успеха они смогут делать общественно полезные дела, и многие действительно стремятся так поступать. В основной своей массе люди, представленные во власти, хорошо (или худо-бедно) выполняют своё предназначение. Как правило, они удачно совмещает личное с общественным. И не так уж редки руководители и представители власти, которые живут исключительно интересами общего дела, забывая о себе и своей семье – бессребреники, трудоголики, идеалисты. Такая жизнь им нравится, они не мыслят жить по-другому, хотя кому-то это кажется странным, ненормальным, глупым. О таких людях говорят, что они «повёрнуты» на своей работе или «не от мира сего». Но это уже другая тема, которой коснусь позже в разговоре о качествах личности во власти.

Семь пядей во лбу не нужны

В последние годы появилось множество солидных и кратких изданий, методических пособий, публикаций, сайтов и прочих материалов, обучающих методике проведения выборов. Избиратели их не читают. Эти материалы – своего рода обмен опытом между организаторами избирательных кампаний. За последние 15-20 лет политтехнологии шагнули далеко вперёд и всё чаще строятся на базе достижений современной науки с использованием информационной и коммуникационной техники, методов прикладной математики, социологии, психологии и т.д. Но даже признанные «мэтры» из когорты успешных российских политтехнологов вряд ли вникают во все научные аспекты своей профессии. Пока ещё это ремесло остаётся самодостаточным и востребованным на уровне специалистов средней руки, приземлённых практиков. На сегодняшний день, чтобы находить себе применение, им пока хватает своего собственного, даже небольшого опыта участия в организации выборных процессов. Причин для этого несколько (и об этом полезно знать избирателям).

Во-первых, высокая квалификация была бы необходима политтехнологам, если бы электорат не был столь наивен и податлив, как сейчас. Подавляющее большинство избирателей не допускают

мысли, что ими кто-то манипулирует (не потому, что они категорически против этого, а потому что просто не догадываются о манипуляциях). Многие вообще не хотят задумываться об этом, поскольку априори уверены – их это не касается, потому что они никогда не пойдут на выборы. Они не могут даже предположить, что это их решение – тоже следствие политтехнологических манипуляций. Работать с таким электоратом легко и просто – «незачем перед свиньями бисер метать»! Не надо воспринимать это высказывание с обидой – звучит оно грубо, но верно по существу.

Во-вторых, многие политтехнологи давно знают друг друга и кооперируются, договариваясь между собой о том, который из их заказчиков должен победить, а какие пусть проиграют. При наличии такой договорённости незачем ломать копья и состязаться в искусстве продвинутых политических технологий. Достаточно «вешать лапшу» на уши всем заказчикам и, не напрягаясь, рисовать для них отчёты о затратах.

Кроме того, квалификацию политтехнолога вообще трудно оценить, она проверяется лишь результатами выборов. Выиграл заказчик – хорошо, не выиграл – плохо. Но политтехнолог всегда скажет, что проигравший кандидат сам виноват, и приведёт массу доказательств: дал мало денег, не выполнил рекомендации и т.д. При этом новый заказчик, нанимая данного политтехнолога на следующих выборах, будет даже более покладист, учитывая негативный опыт своих предшественников.

Кручу, верчу, обмануть хочу

В большинстве случаев политтехнологи своими действиями вводят избирателей в заблуждение, обманывают их, навязывают выбор. Они приукрашивают своих кандидатов и чернят их конкурентов в глазах избирателей. Фактически это сродни мошенничеству. Все участники, организаторы и наблюдатели «демократических» выборов об этом знают либо догадываются, но отменить или запретить такую практику невозможно. Законодательному регулированию она поддаётся с большими трудностями, точнее – практически не поддаётся.

Конечно, та вакханалия, которая наблюдалась на российских выборах в первые годы «истинной демократии», начиная с лихих девяностых, сегодня уже невозможна. Создана солидная правовая база, неплохо организована сама система проведения выборов и контроля их честности. Гораздо грамотнее и серьёзнее стали относиться к участию в выборах сами претенденты (кандидаты), более опытными стали их наблюдатели. Позитивно повлияло на качество избирательных кампаний введение в России единых дней голосования. До этого выборы шли беспрерывно и мелкие «шайки» политтехнологов перемещались из одного муниципалитета или региона в другой, в заказчиках их услуг не было недостатка. Смешанная система выборов в представительные органы уменьшила число кандидатов-одномандатников, а это также повысило конкуренцию политтехнологов (у них поубавилось количество заказчиков-мажоритариев). Спрос на мелких «специалистов» низкой квалификации и шарлатанов от политтехнологий постепенно падает. Организация выборных кампаний – это весьма доходный бизнес. Как и в любом ином серьёзном бизнесе (будь то нефтегазовый сектор, торговля, реклама, охрана и др.) мелкие частники вытесняются солидными, крупными корпоративными игроками, у которых гораздо большие возможности. Кроме того, происходит вертикальная структуризация политтехнологического бизнеса – любые мало-мальски значимые выборы теперь не просто курируются (наблюдаются), а непосредственно организуются силами московских специалистов. Местные политтехнологи (заслуживающие доверия) привлекаются и встраиваются в эти вертикально выстроенные кампании как управляемый нанятый персонал.

Молодая российская демократия развивается, становится более цивилизованной, то есть нормативно более регулируемой и подконтрольной институтам гражданского общества (немного позже я поясню возможно несведущим читателям, что понимается под этим модным термином). Растёт уровень осведомлённости граждан о формальных правилах избирательных процедур. Соответственно, политтехнологи вынуждены повышать свою квалификацию, чтобы, не нарушая законы и правила «приличия», сохранить возможность управления, манипулирования электоратом. Главным условием успешного продолжения ими этой (часто неблаговидной) деятельности остаётся неискушённость граждан в политических технологиях и недопонимание ими своего места и роли в политической борьбе. Мне трудно судить достоверно, как велик сегодня разрыв между «избирательной грамотностью» граждан и квалификацией нынешних политтехнологов, поскольку давно не участвую лично в этих процессах. Но, вспоминая, как всё происходило 10-20 лет назад, предположу, что и сейчас этот разрыв очень велик. Надеюсь, мои записи на эти темы окажутся кому-то полезными или хотя бы интересными.