Мурочка, или Менелай и Елена Прекрасная
Шрифт:
Женщина из местного дворца бракосочетаний с невозмутимым лицом прочитала всё, что полагается в таких случаях, и проникновенно пожелала благополучия и деток. Она впервые столкнулась с подобной прихотью брачующихся, но круглая сумма заведующей и ей лично за внеурочный выход добавила проникновенности в её голос.
Агата не думала ни о чём таком, она смотрела на мужчину рядом с собой и не верила своему счастью. Она даже ущипнула себя разочек, чтобы убедиться, что не спит, и что она в действительности выходит замуж за самого красивого, доброго и прекрасного человека, которого только могла создать природа, на берегу моря и даже в красном платье – а каком же ещё?
Чтобы детям было вольготней, праздник решили устроить дома, так же на улице, расставив столы и такие же шатры-пологи. Погода была тёплая, приглашённые официанты хорошо обучены и инструктированы, еда на редкость вкусной, и даже дети вели себя без капризов. Капризничала Мурочка.
Ярослав с утра наблюдал за бледной девушкой, пытающейся держаться и не срываться на людей, но, похоже, ей это удавалось всё хуже и хуже. Сейчас она выговаривала ему за его внешний вид.
– Большой дядя, зачем ты так оделся?
– Как, Мурочка, ты же сама мне выбрала этот костюм.
– А пиджак ты зачем снял? – на глазах уже стояли слезы, Мурочке совсем не нравилось, как окружающие женщины смотрят на него, и идея с паранджой ей нравилась всё больше и больше.
– Так жарко, очень жарко, а ещё выпил… Ты тоже выпила, тебе не жарко?
– Меня знобит, большой дядя.
– Давай, покушай, смотри, какая рыбка, - он положил ей прекрасный стейк из рыбы, украшенный кусочком лимона, овощами и зеленью, и сейчас смотрел на скривившееся лицо Мурочки, которая, судя по всему, боролась с рвотными позывами. Он быстро убрал тарелку.
– Хм… знаешь, мне совсем не нравится, как ты себя чувствуешь последние месяц-два. Я думаю – зря ты сменила таблетки, я посмотрел аннотацию – это же ужасно, столько побочных явлений. Давай, ты допьёшь, и завязываем, хорошо?
– Не говори ерунды.
– Почему «ерунды»? Головокружение, вялость, слабость, тошнота – всё как по написанному.
– Да потому что я не принимаю никаких таблеток!
– То есть ?
– Ну… там ведь нужно в первый день, а я забегалась, потом аптека была закрыта… а потом как-то этих первых дней и не было, - задумчиво.
– А мне почему не сказала? – он внимательно смотрел на девушку в красном платье.
– А что бы ты сделал?
– В тебя бы не кончал… например.
– Прерванный половой акт – это очень сомнительная контрацепция!
– Конечно, Мурочка, а отсутствие какой-либо контрацепции – надёжное средство? – он силился понять логику блондинки перед ним, но она была слишком блондинкой, слишком молоденькой и слишком его женой.
– Мурочка, я понимаю, что, наверное, это происходит по-другому, но не могу сдерживать своих эмоций. У нас будет ребёнок, Мурочка, ты беременна.
– В смысле? – она схватилась за свой живот, хорошенько к нему присмотрелась, потом прислушалась к себе, всё было как раньше, немного раздражало… но в целом… Потом разглядывала своего большого дядю, ища в нём признаки того, что он шутит.
– Мы не предохранялись последнюю пару месяцев, ты спишь дурью, мне не жалко, но ты очень много спишь, ты злишься на пустом месте и, наконец, тебя тошнит от любимой еды. Что ты хочешь съесть сейчас?
– Я хочу… я хочу… куриную грудку, обёрнутую сырокопчёным беконом, запечённую в духовке под сыром…
– Каким?
– Джугас, да, Джугас, только не Пармезан! И ещё хочу маринованные огурцы… а лучше – солёные по-берлински, острые-острые… и арбуз.
Мурочка посмотрела в спину удаляющегося Антона, вспоминая на ходу, откуда она знает про огурцы по-берлински.
– Антох, ты куда? – Ярослав.
– Ёптыть, запекать грудку с беконом, и, надеюсь, у тебя есть Джугас, иначе, мужик, ты попал, арбуз тебя не спасёт.
– Зачем? – Агата уже не хотела грудку, она вообще ничего не хотела, только спать.
– Так, чего хочет беременная женщина, того хочет бог и нервы мужика…
Проснулась она посредине ночи, рядом спал Ярослав.
– Сла-ав.
– У?
– Я испортила нашу брачную ночь…
– Не-а. Это лучшая брачная ночь в моей жизни, потому что она у нас первая.
– У нас номер был заказан.
– Ну и что?..
– Всё равно…
– Как ты себя чувствуешь?
– Не знаю, наверное, хочу спать и писать.
– Значит, сначала нужно пописать, боюсь, в обратно порядке будет не очень красиво, - он повёл бровями.
Мурочка долго копалась в ванной комнате, совмещённой с санузлом, писала в баночку, а потом трясущимися руками держала белую полоску, так, как это было написано в инструкции, пока не завизжала так, что Ярослав открыл дверь, словно в ней не было защёлки.
– Мурочка?
– Я беременна! Я беременна, большой дядя, мы не предохранялись, и теперь я беременна, - она повисла у него на шее и попыталась обхватить его ногами, как маленькая обезьянка, грация подводила Мурочку, и Ярослав удержал её под попу.
– Ты рада?
– Да. Наверное, это неправильно, странно… но да, я рада.
– Вот и славно, пойдём спать.
Эпилог
Примерно через десять лет.
Высокий мужчина спокойно крутил педали горного велосипеда, виляя по дорожкам между сосен, приглядывая за своей спутницей на меньшем велосипеде, которая то и дело останавливалась, вела велосипед рядом и выражала всем своим видом недовольство. Она хмурила брови и носик, от чего образовывались смешные морщинки. Светло-пшеничные волосы были собраны в растрёпанный хвост, лицо без макияжа.