Мужчина нарасхват
Шрифт:
– Ты и вправду выглядишь гораздо лучше, чем прошлой ночью, - сказал я.
– Отлично!
– произнесла она с едва заметным раздражением.
– Ты не слышал, что я только что сказала? Ты первый мужчина, с которым я спала.
– Благодарю, - ответил я сухо, пытаясь сохранить на лице равнодушное выражение.
– Ты спала, а я нет. Ты ведь храпела, как бульдозер, который забыли заправить маслом.
– Что... что ты сказал?
– задыхаясь, произнесла она.
– Ты храпела, как бульдозер, - повторил я с невинным видом.
– И я считаю, что тебе надо обратить
– О, - чуть слышно произнесла она, падая в кресло.
– О Господи!
Глаза её больше не смеялись, а лицо густо покраснело от смущения. Я больше не мог сдерживаться и, схватившись за край стола, откинул голову назад и громко заржал. Сначала на лице её было написано удивление, но затем на нем промелькнула догадка, что я разыгрывал её и она попыталась принять сердитый вид. Когда ей это не удалось, легкая улыбка скользнула по её губам, я же продолжал хохотать; тогда она попробовала надуться. Но и это у неё не получилось, и тогда она сдалась и её звонкий смех присоединился к моему, плечи её тряслись.
– Я думаю, - сказала она с притворным негодованием и все ещё улыбаясь, - что после всего, что между нами произошло - после того, как ты , уложив меня силой в постель и раздев догола, всю ночь имел меня во всех позах, ты, по крайней мере, мог бы не дразнить меня.
Пришел мой черед удивляться.
– С чего ты взяла, что я всю ночь имел тебя во всех позах?
– спросил я.
– Ну, я точно не знаю, потому что я отключилась после того стакана виски, но чем ещё могут заниматься в постели голые мужчина и женщина? Не помню. Я была пьяная. А разве ты со мной не переспал?
Я посмотрел на неё пристально, очень пристально и понял, что она меня не разыгрывает.
– Нет, - ответил я, садясь на свое место.
– Нет, я с тобой не переспал. В противном случае ты знала бы об этом, насколько бы пьяная ни была.
– Затем, прежде чем она успела что-нибудь ответить, я переменил пластинку.
– Расскажи мне, что произошло прошлой ночью. Я имею в виду - до того, как я нашел тебя.
Тень испуга промелькнула на её лице при упоминании о прошлой ночи. Как бы то ни было, но рассказывать она не стала, а только снова улыбнулась.
– Как тебя зовут?
– спросила она.
– Мне только сейчас пришло в голову, что я провела ночь с тобой в постели, голая, и даже не знаю, как тебя зовут.
– Рэм, - ответил я.
– Джокко Рэм.
– Рэм, - повторила она, перекатывая мое имя во рту, как будто пробуя его на вкус.
– А тебя?
– поинтересовался я.
– Я такая голодная, что, кажется, могу съесть полдюжины яиц, - был её ответ.
Итак, она не хочет назваться, подумал я. И что из этого? Мне это не понравилось, но если она хотела поступать таким образом, в конце концов, это её дело.
Должно быть девчонка заметила, что я разочарован, потому что встала, быстро обошла вокруг стола и остановилась около меня.
– Извини, - сказала она мягко.
– Правда, мне очень жаль. Я не хотела тебя обидеть, особенно после всего, что ты сделал
– Ерунда!
– отмахнулся я.
– Твое имя это твое личное дело, а то, что я сделал для тебя, я бы сделал для любого человека. Иди туда и садись.
– Я показал ей рукой на стул.
– Как только немного поешь, сразу почувствуешь себя гораздо лучше.
Мы почти закончили завтракать, когда она подняла глаза от тарелки и сказала:
– Меня зовут Франс Лоран.
Я спокойно посмотрел на нее, держа в руке чашку кофе, подумав, не заметила ли она по моему лицу, что я слегка потрясен. Разумеется, я знал это имя. Только немногие не слышали его, или, по-крайней мере, не читали о нем в газетах время от времени. Франс Лоран - капризное дитя давно расторгнутого брака американки и француза, двух знаменитых биржевых мультимиллионеров, - которая и сама, достигнув совершеннолетия, станет миллионершей. С тех пор, как она стала достаточно взрослой для того, чтобы сбежать из дома в первый раз, все бульварные газеты и воскресные приложения солидной прессы наперебой обсуждали её дальнейшую судьбу. Однако раньше, исчезнув, она затем неизменно возвращалась домой целой и невредимой, но прошлой ночью я подобрал её жестоко избитой на пустынной улице и поэтому удивился, почему привычные обстоятельства так изменились.
– Итак, ты Франс Лоран, - сказал я спокойно.
– Ты не удивлен?
– Она положила ладони на стол по сторонам от тарелки и таращилась на меня своими темно-синими глазищами.
– А что? Я должен быть удивлен?
– Я не знал, что она имела в виду. С моей профессией мне часто приходилось удивляться.
– Но я Франс Лоран!
– воскликнула она, теперь сама удивляясь моей реакции.
– Ты уже сказала мне об этом, - ответил я, отпивая кофе из чашки. Как я должен реагировать на то, что ты Франс Лоран - как дикий индеец? Ты хочешь, чтобы я вскочил и исполнил танец живота?
– О, - произнесла она тоном маленькой обиженной девочки. Затем добавила: - Прошлой ночью я сказала тебе, что ты жестокий. Я не знала, что ты не способен на нормальные чувства. Я слышала твой дикий смех, когда ты избивал того парня под дождем. У меня от всего увиденного мурашки поползли по коже.
Я ничего не ответил и мы молча продолжили наш завтрак. Когда она предложила убрать со стола, я не стал возражать. Я включил проигрыватель и поставил пластинку с музыкой Монтавани; когда закончилась мелодия песни "Гринсливз" и началась новая, зазвонил телефон. Я ждал звонка и почувствовал облегчение, услышав его, радуясь, что нас прервали.
– Это замок из слоновой кости Изекайла Обади Рэма?
– торжественно, но насмешливо спросил голос на другом конце провода. Я узнал голос нахала. Это был капитан полиции Эд Уоррик, мой лучший друг.
– Катись к черту, - прорычал я добродушно.
Эд был единственным человеком в мире, кроме Старика, который знал, что мое настояшее имя - имя, данное мне при рождении - было не Джокко. Я заменил на Джокко свое имя Изекайл Обади, когда пошел в армию - просто потому, что моим настоящим именем можно было сломать язык.