Мужчина высшей пробы

Леонидова Людмила

– Чего тут не понимать! – Бабушка качала головой, со значением посматривая на внучку. – Только ты даже не называешь их любовниками, как в наше время, хотя и это слово считалось постыдным, просто партнерами. Как игра, спорт, аэробика по-современному, – огорчалась она.

– Дело не в названии, ба. Название – это форма, как одежда. Ведь совершенно не важно, что в девятнадцатом веке юбки на кринолинах носили – не подъедешь, не подойдешь, – Оля, изображая барышню девятнадцатого века, расставив широко руки, смешно показала широкую юбку, – а сейчас мини, из-под которой все видно. – Задрав юбочку высоко-высоко, Оля обнажила стройные ножки. – Зато

тогда грудь открывали, так что все вываливалось. Но и в те времена, и в наши женщины позволяли мужчинам заглядывать под юбки. Я не права?

– Однако все равно было желание соединиться надолго, поэтому такое важное в жизни каждого событие называли словом «любить». А сейчас и не предполагается задерживаться надолго. Позанимались сексом и разбежались. Так ведь?

– Ба, ну сейчас и жизнь очень стремительная, и секс, наверное, тоже.

– Что «тоже», детка? Стремительный? На одной ноге, как в стремя, – и галопировать дальше по жизни? А что же потом? Устраивает ли тебя лично такая жизнь?

Вроде бы общий разговор вылился в тему, волнующую их обеих. Ведь бабушка догадывалась обо всем, и глаза ее спрашивали Олю: что же дальше? Но влюбленная девушка сама не знала ответа. Они не говорили об этом с Кириллом. Теперь, когда кончилось лето, лицей как бы разъединял их, становился камнем преткновения. Разве могут близкие люди работать вместе? Наверное, могут. Если бы они встретились с Кириллом раньше, вместе бы создавали этот лицей, эту общность преподавателей и ребят. Сейчас совсем иначе. Ни учителя, ни ученики ей этого не простят. Она – та, которая собирается отнять у них кумира, жизнь которого окружена ореолом необычной таинственности, жизнь не такая, как у всех. Оля превращала его в обыкновенного, земного человека. А потому вряд ли могла рассчитывать на понимание.

– Кирюша, когда ты наконец женишься? – донимал его отец. – Хватит нам с тобой бобылями жить. – Чувствуя, что в жизни сына что-то происходит, он торопил события. – Кто она? Такая, как теперь все? В брючатах, с голым животом или достойная тебя женщина, готовая рожать мне внуков?

– Тебе понравится, – улыбался сын. – Только она и не то, и не другое. Она девушка особенная. На нее «бог фонариком посветил», – вспоминая слова Оли о харизме, успокаивал сын.

– Посветил?

– Да, а я заметил и выбрал ее.

– Надеюсь, надеюсь. Жаль, мама не дожила!

– Да.

Мать Кирилла Петровича, страдавшая тяжелым недугом, покинула этот мир давно.

– Так чего ты медлишь? Я же слышу, как ворочаешься по ночам.

– Думаю, как бы не причинить ей боль.

– Что-то я не понимаю, о чем ты?

– Не торопи события, пап.

– Если еще не время для женитьбы, хоть бы познакомил с ней.

– Хорошо, – коротко ответил сын.

Перед приходом Оли мужчины долго приводили в порядок свое холостяцкое жилище.

– Как у вас все блестит! – оценила их труд Оля.

– Для вас старались, мадемуазель. – Очарованный Олиной красотой, отец Кирилла сиял. В фартуке, с полотенцем в руках, он суетился на кухне. – И вправду «бог фонариком посветил», – шепнул он сыну.

– Давайте я вам помогу. – Оля вытащила из духовки жаркое.

– Я совсем домашней хозяйкой заделался, – пожаловался отец, – Кирюша все на работе да на работе. А я все жду и жду.

– Кого?

– Вас.

– Меня?

– Ну да.

– В каком смысле?

– В прямом, мадемуазель. Не дело, чтобы мужчина пек пироги.

– Да я тоже не умею. У меня бабушка дома печет.

– А

мама?

– Мама, наверное, плохо. Потому что папа хорошо готовит. Он в Афгане воевал. Там научился.

– Мир перевернулся, – разохался отец Кирилла. – Чувствую, мне до конца жизни этим придется заниматься.

– Ты еще наших детей будешь нянчить. – Кирилл многообещающе посмотрел на Олю.

Она отвела взгляд.

Темы дальнейшей своей жизни они не обсуждали. В школе после начала учебного года все оставалось по-прежнему. Это тяготило Ольгу. Каждый раз, когда она натыкалась на Кирилла, сердце начинало ныть. По вечерам они тайно встречались, так, будто у Кирилла была другая семья. Лелька давала ей ключи от своей квартиры, которая находилась в двух шагах от школы. Бывший муж, покинув Лельку с двумя детьми, оставил ей небольшую квартирку. Вечерами, когда она уходила на рандеву, родители брали детей к себе. Так у Кирилла с Олей появилось пристанище.

Все бы продолжалось спокойно, если бы однажды в подъезде Лелькиного дома они не наткнулись на двух учениц из десятого класса, одна из которых была та самая Катя Земцова, которая призналась Оле в тайной любви к Кириллу.

Распив бутылку вина в небольшом ресторанчике за углом, влюбленные поднимались по лестнице. В руках Ольга тащила охапку роз. При встречах Кирилл всегда дарил ей цветы. Не дотерпев до квартиры, Кирилл обнял ее еще на лестнице. Зловещий голос ревнивицы привел Олю в чувства.

– Посмотрите на нашу девственницу, – услышали они за спиной. – Нам мозги полощет, а сама с директором трахается.

Букет выпал из рук Оли.

– Земцова, ты что себе позволяешь? – выкрикнула Оля.

– А вы что себе позволяете? Выпытываете, кто, кому и зачем. Это вас возбуждает? – Зеленые глаза Кати, словно у тигрицы, светились зловещим блеском. Еще минута – и она бросится на Олю.

На подоконнике, где сидели девушки, стояли пустые бутылки из-под пива и банка, из которой торчали окурки сигарет. Втянув голову в плечи, вторая девочка прятала глаза.

– Земцова, – бледнея, медленно произнес Заломов.

– Слушаю вас, Кирилл Петрович. – Изобразив реверанс, она вульгарно подняла юбку. – Что вы в ней нашли? Я вам...

Заломов не дал девчонке договорить – взяв крепко за руку, он потащил ученицу вниз по лестнице.

– Ольга Алексеевна, считайте, что я его у вас отбила, – пьяно орала девушка.

Звук голоса разносился эхом по всему подъезду.

Ночью Оля не сомкнула глаз. Она еще не знала, какие неприятности ее ждут впереди.

Отстающая Катя Земцова часто приходила на дополнительные уроки по литературе. Но сразу же после этого случая она пропустила занятие. Потом еще и еще. Вскоре по школе поползли слухи, что Оля вымогает у слабых учеников деньги. Она старалась не обращать внимания до тех пор, пока пожилая учительница истории в резкой форме не выговорила ей за это впрямую.

– Клевета! – в сердцах воскликнула Оля.

Учительница оскорбилась:

– Я вам из лучших побуждений... пока до Заломова не дошло. Вы знаете, как он к этому относится?

Оля вышла из учительской, хлопнув дверью.

А на следующий день Земцова явилась на дополнительные занятия. Молодая учительница сделала вид, что между ними ничего не произошло. По окончании Катя задержалась в классе последней. Копаясь в школьной сумке, она будто чего-то выжидала. В дверь класса постучали. Оля вышла посмотреть. На пороге стояла учительница истории.