Мужчина высшей пробы
Шрифт:
– Вы хороший человек. Я вас...
– Только не говорите, что вы меня уважаете.
– Почему? Я бы хотела, чтобы мне кто-нибудь так сказал. Все только и знают, что попрекают молодостью.
– Когда сам человек ничего собой не представляет, ему остается только унижать другого, придумывая поводы. Самый плохой и последний – упрекать в молодости!
– Я действительно отношусь к вам с большим уважением.
– Хоть это!
– Вы зря! Я считаю, что даже такое чувство, как любовь, не приходит внезапно.
– Странно слышать от молодой особы. А как же любовь с первого взгляда?
– Конечно,
– Это вы по собственному опыту знаете?
Оля покраснела.
– К сожалению, мой собственный опыт... – Она вспомнила, как первый раз Кирилл пришел на ее урок, как она возненавидела его. – У меня такого опыта нет.
– Значит, я все еще могу надеяться?
Оля ничего не ответила.
Мороженое и хорошее вино растопили напряжение дня. Разговоры с главврачом, надзирательницей и даже с тетей Сабриной и Сьюзен стали отступать куда-то в глубь сознания. Хотелось сидеть вот так, в тени деревьев, просто наслаждаться жизнью и ни о чем не думать.
Олег Сергеевич, милый, симпатичный и очень чуткий мужчина, угадывающий каждое ее желание, даже желание спасти Кирилла от позора, от тюрьмы вопреки собственной выгоде, то есть не опасаясь потерять ее, Ольгу, в случае освобождения Кирилла, представлял ей такую возможность. И что самое важное – свободу выбора. Это дорогого стоит!
– Значит, договорились: санитарный самолет и адвокат для Заломова.
Оля с благодарностью кивнула.
– Когда? – спросил он и сам себе ответил: – Адвокат завтра, а вот самолет...
– Знаете, с французами я договорилась, Катю примут.
Олег Сергеевич высоко поднял брови:
– А вы, оказывается, не такая уж и молодая, как прикидываетесь, коль у вас такие связи, которые люди веками наживают.
– Мои связи, можно сказать, тоже наживались веками. Они еще от дедушки.
– Это как?
– По наследству от бабушки достались.
– Хочу вам сказать, что это самое ценное наследство, какое только можно получить.
Оля улыбнулась.
– Я не шучу. Конечно, в денежном эквиваленте тоже не плохо, но! Я вам по опыту в бизнесе скажу: ничего так дорого не стоит, как доверие между партнерами. А что такое доверие? Это и есть тесные связи, возможно, наследуемые. Никакая предстоящая сделка, даже подкрепленная печатями, письмами на самом высоком уровне, так не гарантируется, как крепкое и надежное обещание человека, которому ты доверяешь. А уж которому доверяли твои родители и бабушки... Снимаю шляпу.
– Не такая уж я крутая, как вам кажется. Вот с французами вопрос решили, а с нашим главврачом никак... – пожаловалась Ольга.
– С нашими, я вам доложу, всегда сложнее. – Он посмотрел на Олю своим проницательным взглядом и добавил: – И проще одновременно. Думаю, что вопрос можно решить.
Оля догадалась, о чем он.
– Мне кажется, дело не в деньгах. Она человек, как бы вам это сказать...
– Служивый, – догадался Олег Сергеевич.
– Да, именно. На нее сверху давят.
– Тогда надо действовать по закону. Ближайшие родственники вправе распорядиться здоровьем Кати по своему усмотрению.
– Точно! – Оля вскочила со стула. – Как это я сама не подумала! Ее мать имеет
– Вот за границу должен дать согласие и отец тоже.
– Да-да мне сказали об отце. Но только у нее нет отца!
– Так не бывает! Нужно отыскать.
– У нее мама – бывшая актриса, не у дел. Пьет, девочку запустила.
– А метрики у девочки имеются?
– Конечно. Ее бы в лицей не приняли без документов.
– В метриках обозначены два родителя.
– Конечно-конечно. Мы найдем отца!
Теперь Оля точно знала, что ей предстоит делать. И делать хотелось мгновенно. Только как-то неудобно вот так взять и бросить Олега Сергеевича.
– Для начала я могу вас прямо сейчас связать с моим адвокатом. Желаете?
– Конечно.
Олег Сергеевич позвонил кому-то и попросил подъехать без промедления.
– А пока давайте займемся финансовой частью вашего вопроса. Только обещайте, что вы доведете это дело до конца.
– Конечно, – не очень уверенно произнесла Оля. Она сама еще не представляла масштабов того, что предстояло сделать.
– Вы отдаете себе отчет в том, что должны будете сами полететь во Францию? Девочку кто-то должен сопровождать. А если мать ненадежный человек, то остаетесь только вы.
– Если честно, то я об этом не думала.
– Вам придется и полететь туда, и устроить девочку в больницу, и все узнать. По щучьему велению ничего не сделается.
– Да, я понимаю.
– Не обижайтесь, но когда я даю деньги на дело, я требую, чтобы они были потрачены с умом.
– Справедливо.
– Надеюсь, вы сделаете все, чтобы ее вылечить.
– Я вылечу ее, – твердо пообещала Оля.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
– «Что не излечивается лекарствами, то излечивается ножом, что не излечивается ножом, то излечивается раскаленным железом, что не излечивается раскаленным железом, то следует считать неизлечимым». Знаете, кто это сказал?
– Нет. – Оля покачала головой.
– Это сказал Гиппократ, живший еще в пятом-четвертом веках до нашей эры.
Перед Олей стоял гений французской медицины. Он совсем не был похож ни на светилу, ни даже на француза, которые в воображении, к примеру, Лельки, выглядели все как Ален Делон. Мужчина был низенький, рыжеватый, подвижный, в тщательно отутюженной бирюзовой форме, с шапочкой на голове. Но одержимость собственными идеями, работой и необыкновенная увлеченность профессией делали его в глазах Оли необыкновенным красавцем.
– Мадемуазель! – Как истинный француз, он расшаркался перед девушкой.
И стоило ей из вежливости с подачи тети Сабрины поинтересоваться его детищем, как он незамедлительно принялся рассказывать ей про медицинский центр:
– У нас работают и штатные врачи, и волонтеры, так называемые общественники, которые приходят по желанию на полдня. Вы столько лет жили в социализме, что вам, наверное, известна работа волонтеров. У вас, вероятно, нет отбоя от желающих помогать тяжелобольным из милосердия? Я читал великого Толстого. Помню, как во время войны с нами, то есть с Наполеоном, – поправился он, – дочери самых богатых родителей, князей не гнушались выносить горшки за ранеными.