Мужчина высшей пробы
Шрифт:
Главврач прервала ее на полуслове:
– В общем, хотите от нас отчет – принесите запрос, а мы подумаем, если сочтем нужным... а пока будем справляться своими силами. Тем более что нам доверяют не какие-нибудь... – врачиха зло сверкнула на Олю глазами, но сдержалась, – непрофессионалы... Если я вам назову фамилию того, кто нам звонил...
– Ну какое это имеет значение, кто вам звонил?!
– Мы будем справляться своими силами, нам ее доверили, понимаете? Поэтому никакой помощи, тем более оттуда, – врачиха махнула рукой в неизвестном направлении, – нам не нужно! – Она вышла
– Вы не можете так! – Оля поняла, что эту женщину кто-то настроил, возможно, тот, кому важно было, чтобы Катя никогда не поправилась и ушла на тот свет, унеся с собой страшную тайну. Не зря врачиха постоянно вспоминает о каком-то важном звонке. Возможно, это действует Шведов, возможно, не сам, действует тонко и расчетливо. Но Оля не допустит, она не даст умереть Кате!
– Мои бабушка и дед были медиками, – Оля медленно надвигалась на женщину, – прошли войну, вылечили сотни людей! И для них самым главным было здоровье пациентов, а не честь мундира! Если вы отказываетесь, я добьюсь, чтобы Кате устроили консилиум, я приглашу в вашу больницу лучших специалистов! – Расширенные глаза врачихи оказались совсем рядом. – Не дам ей умереть только потому, что кто-то позвонил в больницу и доверил лично вам ее лечение, с которым вы не справляетесь! Возможно, вам за это что-то посулили. Слышите, я вам обещаю! – Голос Оли звучал зловеще и твердо. Она даже сама от себя не ожидала такого порыва. – Я сделаю это, если вы не хотите по-хорошему дать выписку с диагнозом и методом лечения. – Мой дед – Алексей Рогов, его учебник стоит у вас в шкафу на полке, вон он! – Оля кивнула, показывая на толстый старый том по хирургии. – Мой дед был настоящим врачом! Девочка может умереть, а вам все равно! Вы... вы не врач!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Тетя Сабрина очень обрадовалась звонку Оли.
– Девочка, ты меня совсем забыла! Как поживаешь, когда обрадуешь меня хорошими новостями? Приезжай, у нас прекрасное лето! Сьюзен гостит у меня вторую неделю. Как здоровье родителей? Как бабушка?
Вопросы сыпались один за другим. Оля по порядку отвечала на каждый. Что мама и папа здоровы, работают. Что у нее есть замечательный жених и что скоро она познакомит ее с ним. Что с бабушкой все в порядке. Что сама она окончила вуз и преподает в лицее и у нее много-много ребятишек. Потом Оля изложила ей суть проблемы, по которой звонит.
– Ты так выросла, что занимаешься уже делами чужих детей? – удивилась тетя Сабрина. – Ведь совсем недавно ты сама еще была ребенком.
– Да, тетя Сабрина, время летит быстро.
– Ты все такая же красавица, как была? В куклы играешь?
– Что ты, тетечка? Даже мои ученики уже не играют в куклы, – сказала она и подумала: «Они играют в другие игры». – Вот девочка, о которой я тебя прошу, доигралась! – с горечью закончила Оля.
– Это плохо, что так рано уходит детство. Наша Сьюзен с ним пока расставаться не хочет.
– С кем?
– С детством. А я бы хотела уже нянчить ее детей.
Сьюзен перехватила трубку:
– Ольга, я так рада тебя слышать! Приезжай! Сейчас ты не узнаешь
– У нее же любимое дело. Что, она больше не занимается виноградниками?
– Знаешь, последнее время она как-то потеряла к этому интерес, наняла управляющего. А сама, Ольга, ты не поверишь, хочет взять на воспитание ребенка из детского дома. Говорит, пока есть силы. Ольга, я уже подслушала ваш разговор. Ты ей сообщила, что работаешь с детьми, может быть, ей в этом поможешь?
– В чем?
– Взять ребенка из детского дома. Я слышала, что из России привозят детей во Францию. Она хочет непременно девочку. Помоги ей.
– Я не в курсе этой проблемы, – припоминая, что она вообще знает о детских домах, отозвалась Оля. – Однако, – она вспомнила Лелькиного Ванечку, воспитанника детского дома, и черную французскую девочку Мадлен, – я все узнаю и перезвоню.
– Спасибо тебе, я надеюсь! А то она меня замучила, замуж торопит. А я еще не готова.
– Что это значит? – улыбаясь, поинтересовалась Оля.
– Видишь ли, у меня много планов. По истории костюма хочу писать докторскую диссертацию. Прилетай, поговорим.
– Ой, Оленька, – смешно делая ударение на втором слоге, взвизгнула Сьюзен, – здесь все твои подаренные куклы тетя Сабрина сохранила. Они не состарились, как мы с тобой! Я прощаюсь, тетя Сабрина снова хочет тебе что-то сказать.
– Оля, пока вы болтали, я дозвонилась до центра. Они готовы взять больную и даже в случае операции готовы принять на себя основные расходы. Но санитарный самолет придется оплатить тебе.
– А это дорого?
– Для тебя, думаю, да. Советую тебе найти благотворительный фонд. Это порядка пятидесяти тысяч евро.
– Тетя Сабрина, как вы считаете, девочку у вас вылечат?
– Олечка, они сделают все, что в их силах. А сил у них сейчас много. Да, больница, в которой она лежит, должна дать сопроводительные документы, а родители девочки – разрешение на выезд за границу. Она ведь несовершеннолетняя?
– Да. Только у нее один родитель.
– Одного родителя не бывает. Положено от обоих.
Поблагодарив француженку, Оля распрощалась и помчалась делиться новостями с Лелькой.
Лельке сразу же пришли в голову две хорошие идеи.
– Деньги попросим у отца Дениса, – сказала она. – А чернокожая Мадленка будет рада вернуться на свою французскую родину. Завтра же дадим задание Ванечке достать адрес ее французского отца. Пусть Сьюзен разыщет его и поговорит! С усыновлением за границу теперь очень сложно и дорого. Три шкуры сдерут. А при содействии родного отца...
– Мать у Мадлен россиянка? – поинтересовалась Оля.
– Конечно. Она сразу же после родов от нее отказалась. Ванечка рассказывал, что она приехала в Москву учиться с Урала. Познакомилась с отцом Мадлен. Влюбилась. Надеялась, что ребенок будет белый. Цвет кожи УЗИ, к сожалению, не показывает. Только пол. Написала родителям письмо. Они, узнав, что жених чернокожий, конечно же, возражали, но не очень. А уж когда она ребенка черного родила, взбеленились и заставили отказаться.
– Кошмар! – ужаснулась Оля.