Музыка дождя
Шрифт:
Она немного поспала ночью, уже к шести утра приняла душ и оделась. Разница во времени составляет три часа. Можно начать звонить в справочную службу, сообщить им данные, найденные в маминых бумагах, в надежде, что они не слишком устарели. Она чуть было не спросила у Уолтера, есть ли какие-нибудь международные ассоциации юристов, но поняла, что не стоит делать какие-либо намеки. Позднее она скажет ему, он это заслужил. Пока оставалось непонятным, как сообщить всем остальным, когда найдет отца. Если найдет.
Все оказалось не так сложно. Конечно, телефонные звонки удорожали процесс, но это ее не волновало. Компании в Африке больше не было. Операторы дали ей перечень юридических контор, и после продолжительных поисков Морин нашла филиал, который переехал куда-то на юг Африки. Она поймала себя на мысли, что разговаривает с людьми из городов, о существовании которых даже не имела представления: Бломфонтейн, Лэдисмит, Кимберли, Квинстаун. Одно название, которое стояло на документах, подсказало ключ к разгадке. Ей пришлось объяснять, что она, выполняя последнюю волю матери, разыскивает своего отца.
— У кого я могу узнать его адрес? — спросила она сотрудника офиса.
— Эту информацию хранить сорок лет не станут, — объяснил ей мужчина.
— Но вы же не выбросили ее! Юристы никогда ничего не выбрасывают.
— Вы можете поискать информацию у себя?
— У меня ничего нет. Фирма изменила название, и все документы были возвращены моей матери по ее просьбе. Мне остается просить вас поискать.
Судя по голосу, он был хороший человек, несмотря на свой акцент и манеру говорить «прада» вместо «правда».
— Я осознаю, что это работа профессионала — проводить расследование, я готова платить по вашей ставке за поиски, — сказала Морин. — Вы хотите, чтобы я сделала официальный запрос?
— Нет, мне кажется, что вы тот человек, с которым безопасно иметь дело.
Казалось, она чувствовала, как мужчина, которого она никогда не встретит, улыбался на том конце провода. Мама говорила, что те белые, которые были вынуждены оставить свои дома и поехать туда, были очень несчастливы. Но она больше не купится на мамино вранье.
Он пообещал перезвонить ей вскоре.
— Интересно, вы понимаете, насколько «скоро» имеет для меня значение?
— Надеюсь, — сказал он с сильным акцентом. — Если бы я только что потерял одного из родителей и занимался поисками второго, то я бы хотел решить все поскорее.
Два дня прошло в тревожном ожидании. Он позвонил в восемь часов утра и дал адрес юридической компании в Лондоне.
— Он жив? — спросила она, затаив дыхание.
— Они не сказали мне, правда не сказали, я сожалею.
— Но эти люди знают?
— Эти люди смогут передать вашу просьбу кому следует.
— Они намекнули?
— Да.
— На что?
— На то, что он жив. Что вы будете говорить с заинтересованным лицом.
— Я никогда не смогу отблагодарить вас.
— Вы еще пока даже не знаете, стоит ли меня благодарить.
— Я расскажу вам, я перезвоню.
— Напишите мне, вы и так потратили кучу денег на телефонные разговоры. Или, еще лучше, приезжайте и навестите меня.
— Не уверена, что сделаю это. Вы к какой возрастной группе относитесь?
— Мне шестьдесят три, я вдовец, у меня прекрасный домик в Претории.
— Храни вас Бог, — сказала она.
— Надеюсь, что он жив и ждет вас, — проговорил незнакомец из Южной Африки.
Ей пришлось прождать полтора часа прежде, чем удалось поговорить с человеком из лондонского офиса.
— Не понимаю, почему вы говорите со мной, — начал он.
— Я тоже. Но по договору я не должна была встречаться со своим отцом, пока мама была жива. Я знаю, это звучит как из сказки Андерсена, но так происходило на самом деле. Вы можете послушать меня две минуты? Только две? Я объясню все быстро, я не первый раз вступаю в деловые переговоры.
Английский юрист все понял. Он сказал, что поговорит с кем надо.
Морин начинала верить в то, что закон работает куда быстрее, чем она раньше считала. Уолтер всегда рассказывал ей про проволочки и задержки, да и сама она знала про сложные договоры, которые они заключали с поставщиками. Но вдруг именно тогда, когда в ее жизни происходили самые важные события, она столкнулась с двумя юридическими компаниями, которые поняли ее. Вечером в четверг она проверила автоответчик, но там было только сообщение от мисс О’Хейген, которая пригласила Морин заскочить к ним на шерри, как раньше они это делали вместе с мамой. И еще было сообщение от Уолтера, который сказал, что едет на выходные на запад Ирландии, где будет много гулять, вкусно есть и рыбачить, но если Морин поедет с ним, то ему не придется рыбачить.
Она улыбнулась: он хороший друг.
Еще было два щелчка без сообщений. Она не находила себе места. Как эти люди могли так медлить? Ведь ее отец мог быть в Англии, а скорее всего, это именно так. А если он не хотел общаться с ней? А если и хотел, то этому препятствовали Флора или его дочь. Вдруг она поняла, что у него могли быть и другие дети.
Она медленно прошла по квартире. Она уже не помнила, когда в последний раз ей было так неспокойно, что из рук валилось все.
Когда зазвонил телефон, она подпрыгнула.
— Морин Бэрри? Это Морин Бэрри?
— Да, — произнесла она, еле дыша.
— Морин, это Берни, — сказал голос. А потом повисло молчание, словно он ждал ответа.
Она не могла сказать ничего. Ни слова не могла из себя выдавить.
— Морин, мне сказали, что ты пыталась найти меня. Если это не так, то… — Он был готов повесить трубку.
— Вы мой отец? — прошептала она.
— Теперь я старик, но когда-то я был твоим отцом, — сказал он.
— Так, значит, вы до сих пор им остаетесь. — Она постаралась говорить непринужденно и поняла, что это было правильно. Она слышала, как он засмеялся.