Мы даже смерти выше...
Шрифт:
над статьей о Николае Майорове, едва знакомый человек принес
несколько страничек из давней книги. Благодаря ему и
«нашлись» стихотворения Н. Майорова, которых нет в
сборниках стихов поэта.
…но был,
любил
и за строкой спешил.
И как бы ты ни жгла
и ни любила, —
так, как стихи, тебя он не любил.
И в самый крайний миг перед атакой,
самим собою жертвуя, любя,
он за четыре строчки Пастернака
в полубреду, но мог
Земля не обернется мавзолеем...
Прости ему: бывают чудаки,
которые умрут, не пожалея,
за правоту прихлынувшей строки…
Конечно, слова о «четырех строчках Пастернака» не
следует понимать буквально, в этом резко заостренном
образном выражении — клятва беззаветной преданности
искусству, что называется, до гробовой доски.
Годы, прошедшие со дня смерти Николая Майорова,
явились лучшей проверкой достоинств его поэзии. Его душевно
47 Ружина Вадим Антонович — литературовед и критик.
48 Ружина В.А. Революция, любовь, мужество. Кишинев: Картя
Молдовеняскэ.–184с.–1976 г. – с.153-157.
109
чистые, честные, всегда напряженно страстные стихи
удивительно точно передают ритм жизни и духовный облик
молодого человека… конца 30-х — начала 40-х годов… Они
покоряют сердца все новых и новых читателей. С
благодарностью вспоминают они поэта, который в своих стихах
— по-юношески угловатых, но вместе с тем подкупающе
искренних, сердечных, — сказал потомкам о судьбе своего
героического поколения:
Я в жизнь вошел тяжелым и прямым.
Не все умрет. Не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами
И мужество, как знамя, пронесли.
...........................................................
И как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово «Человек»!
Никто не забыт, ничто не забыто. Пришла к читателю и
поэзия Николая Майорова.
Вадим РУЖИНА,
кандидат филологических наук, доцент Бельцкого
пединститута.
110
111
112
113
114
Стихи,
ЗАКАТ
Где-то в небе
за Дунаем
У склонившихся Карпат,
Перья желтые роняя,
таял розовый закат.
Ветры спали солнца ради,
тени с гор в равнины шли.
Кто-то долго нежно гладил
грудь истерзанной земли.
И она вздыхала томно
в ослепительный опал:
в небе плыл закат огромный,
Перья желтые ронял.
1937
ЕГО ГЕРОИ
Здесь подлецы и казнокрады,
Свиные рыла и подлог.
Чинуши, ждущие награды,
царя владетельный сапог.
Здесь городничих легионы
Суды негласные вершат.
Здесь мелких тварей миллионы
Вприпрыжку в ведомства спешат.
Секут детей. Считают деньги.
Сбивают цены. Спорят. Лгут,
бород заржавленные веники
уткнув в свой приторный уют.
Здесь держиморды с их замашкой,
49 Ружина В.А. Революция, любовь, мужество. Кишинев: Картя
Молдовеняскэ. 184 с.1976 г.с. 153-157.
115
Здесь даже вор бывает прав.
Здесь сам Ноздрев играет в шашки
и шашки пичкает в рукав…
… И сколько их,
пустых святош,
среди отъявленных уродов,
один с другим, как капля, схож.
1938
НОЧЬ
То все знакомо и понятно.
Скрипнет дверь. Затем забрешут псы…
И от рам неровной тенью
пятна
упадут бесшумно на часы.
Стрелки медлят. Дразнят — не иначе,
и считают время — не проспи.
Так пересчитывает сдачу
скупой и недоверчивый кассир.
Но тебе вставать еще не скоро
и, наверно, слушать надоест,
как, не находя удобных мест,
чьи-то тени бродят коридором.
1938
АВГУСТ
Ты для меня и музыка, и сон,
Последний снег, осенняя прохлада,
И всплеск последний града,
И ночь, что подступает под балкон
Великолепьем августовским сада.
Я весь в тебе. Давай поговорим,
Пока мы здесь вдвоем, неотделимы.
Как дышим мы дыханием одним
116
И не живем, а медленно горим
И даже уловляем запах дыма.