My December
Шрифт:
Казалось бы, что значит душа для Драко Малфоя? Наверное, ничего. Какая-то выдуманная вещь, которая находится внутри каждого из нас. И испортиться или осточертеть, как любят говорить в книгах, она и подавно не может. Драко уверял себя в этом, насмехаясь над чудаками, думающими о том, что после убийства твоя душа, внутренний мир становятся ужасными. И если раньше что-то было невозможным для тебя - сейчас оно стало реальным. Потому что, забрав чужую жизнь, ты сможешь делать это снова и снова, не задумываясь. Не жалея. Не думая о жертве.
Драко знал наверняка -
Вот, что значит взросление. Все зависит уже не от родителей, родственников, каких-то друзей. А от тебя самого. И нет тех людей, что ответят за твои поступки, закроют спиной. Тех, что успокоят и заставят поверить, что все еще будет хорошо.
Драко может предать Люциуса, Нарциссу, Волан-де-Морта и остаться на светлой стороне. Но разве это значит, что Малфой не будет убивать? Совсем нет. Вот только придет время, когда палочка будет наставлена не на врага, а на близкого человека. И тогда он пожалеет, что не сделал того, что требовалось, когда была возможность.
Дверь с грохотом отворилась, пропуская парня вперед. Шаги разносились по Мэнору гулким эхом, мелодично отзываясь в голове. От мраморных полов замка веяло холодом. С картин горделиво поглядывали старики, внимательно изучая этих двоих - сына и отца. Так похожих внешне, но таких разных изнутри.
Малфой идет по такой знакомой, извилистой лестнице, чувствуя, как внутри все пылает от страха. Такого животного, неистового страха, который разрушает тебя и превращает в пустое ничто.
До главного зала оставалось совсем чуть-чуть. Сердце замедленно билось в груди, и парню иногда казалось, что оно и подавно остановилось. Так было бы даже лучше - испытывать такой выброс адреналина не отличная затея.
Слух Драко уловил приглушенные голоса.
Черт, черт, черт.
Малфой сделал свой выбор - он должен идти вперед.
Шаг, еще один…
Боль, страх, опустошение, вкус крови во рту.
Он близко.
Дверь медленно, издавая скрип, отворилась, пропуская людей вперед.
— Драко… — прошипел Волан-де-Морт, отчего парень вздрогнул. — Я уже думал, что ты не придешь.
Его черные глаза внимательно смотрели на слизеринца, изучая каждую деталь. Малфой старался не отводить взгляд и стоять ровно. По спине бегали мурашки, а колени дрожали так, что слизеринец не понимал, как он еще не упал здесь на забаву Пожирателям? В его голове крутилось только одно: “Лишь бы Темный лорд не понял, что он не уверен”.
Но Том Реддл всегда знает, что чувствуют другие волшебники - он видит их насквозь. Страх, ложь, предательство, радость. Каждую мысль, даже самую тайную. Конечно, он знал, что испытывает Драко, какие сомнения его терзают, что его гложет. Как бы старательно Малфой не скрывал свои эмоции от сокурсников - от Темного лорда ему не убежать. Глупый мальчишка.
Парень перевел взгляд на продолговатый
Беллатриса Лестрейнж восседала возле Темного лорда, восхищено глядя в его сторону. Ее черные, как смоль, сальные волосы окружали бледное, как смерть, лицо, а глаза были поистине безумными. Длинные руки лежали прямо, крепко держа палочку. Она словно готовилась - чуть что, женщина была бы наготове.
Над столом висело чье-то тело, обвязанное веревками. Подолы белоснежного платья были в крови, тоненькие ручки истерзаны, а лицо закрывали густые волосы. На одну секунду душа Драко ушла в пятки, а сердце замерло. Его словно хлыстом реальности ударили по лицу - убитая. Рука резко схватила палочку, и Волан-де-Морт нахмурился, увидев это движение. Беллатриса дернулась, облизнув пересохшим языком потрескавшиеся губы. Если будет нужно - она убьет племянника, не моргнув глазом.
Воздух закончился, а страх перерос в ужас. Слезы, которые он до сих пор старался удержать, защипали глаза. Не замечая их, Драко сделал шаг вперед - к Гермионе, которая витала в воздухе. Рука затряслась, и он подавил желание протянуть ее к мертвой.
– Стой, - тихо произнес над ухом отец.
Повелитель грациозно взмахнул древком, от чего девушка перевернулась на спину, показывая свое лицо. Уродливый, гноящийся шрам шел от подбородка к виску, делая ее уродиной. Голубые глаза были широко распахнуты. В них не было жизни - лишь боль отражалась в бесконечном море.
Драко резко выдохнул, чувствуя, как сердце сбавляет ритм. Это не она. Слава Мерлину, это не Грейнджер.
Если бы это была Гермиона… Малфой провалил бы абсолютно все. Он просто-напросто не смог бы здраво мыслить, зная, что она мертва, как в его худших кошмарах. Что девушка была убита ради его посвящения. Каждую ночь он видел бы ее смерть, ее терзания, боль… Ту жестокость, на которую способен Темный лорд. Но девушка жива - наверняка сидит в библиотеке, уткнувшись в какую-то до боли скучную книгу.
Парень чуть не расхохотался, отпуская палочку. Но тут же замер, вспомнив, где он находится.
Драко не знал, как себя повел бы, если бы на месте этой мертвой девушки действительно оказалась Грейнджер. Наверное, он старался бы показать, что она ему абсолютно безразлична. Что она - грязная кровь, которую нужно истреблять. Но все же… когда он увидел ее, жалкую, висящую над столом, все мысли отступили на задний план. Только одна осталась: пожалуйста, лишь бы не она.
Но что было бы потом, после церемонии? Что бы Драко чувствовал? Если то, что в его снах?.. Это слишком тяжело, чтобы разумно ответить. Потерять ее, его Гермиону тяжело. Но родителей - совсем другое. Это, как будто от твоего сердца безжалостно оторвали кусок, и оно будет кровоточить всю оставшуюся жизнь, если это можно так назвать.