Мы искали друг друга
Шрифт:
Они плескались, словно две античные нимфы в каком-нибудь укрытом от людских глаз лесном водоеме; потом грелись на солнце, не опасаясь нескромных взглядов. Вокруг лишь дикие скалы, над головой — небесный свод такой густой синевы, какая бывает только в горах.
Не догадывались купальщицы, что хитрец Давлят, прикидывающийся простачком, никуда не ушел. Поняв, зачем его выпроваживают, Давлят, зайдя за поворот, быстро поднялся по козьей тропке на скалу, и теперь сверху любовался обнаженными телами женщин. Подглядывание праведный Давлят грехом не считал. Не знакомый
Больше часа плескались и загорали новоявленные нимфы. Так не хотелось им влезать обратно в пыльную, потную одежду. Но… не идти же в лагерь голышом, на самом-то деле. Это иностранцы могли позволить себе устроить прилюдно стриптиз. (Саше вспомнились те немцы, что загорали голыми на виду у их студенческого коллектива).
Давлят к тому времени ушел, благоразумно посчитав: задержись он, и женщины поймут, чем тут занимался этот хитрюга.
В лагере маршрутчиц ожидала «теплая» встреча. Начальник при всех сурово отчитал и незадачливую супругу и практикантку. Больше досталось Александре, как старшей.
— Ты уже не первый год в геологии! Ладно, студентка, но ты то… Главное правило для всех маршрутчиков: вместе ушли — вместе пришли! Купаться они, видите ли, захотели! Рабочего, одного, отправили… Безответственность, вот что это такое!
Саша молчала, словно ребенок, получивший взбучку от взрослого; и стыдно было, и обидно. Опять ее носом тычут, как щенка. Сама, конечно, виновата, но… зачем так-то.
На работе Николай был, прежде всего, начальником, а уже потом мужем.
Это Саше пришлось усвоить, и принять как данность.
В полевых партиях практиканты всегда желанные гости. И вовсе не оттого, что геологи очень уж заинтересованы в воспитании молодой смены. На самом деле, студенты помогают решить кадровый вопрос. Не для кого не секрет: желающих наняться сезонными рабочими год от года все меньше — кому охота горбатиться за гроши! А практиканты — народ безотказный, да сметливый к тому же, понимающий, что к чему.
В тот год в партию Ярошевского прибыли две практикантки, две хохлушечки-хохотушечки из славного города Харькова, студентки географического факультета ХГУ. Они и внешне похожи были, Лена и Оксана. Маленькие обе, как девочки-подростки, смешливые, каждая уйму анекдотов знала, прибауток разных. Саше понравился у них новый вариант известной поговорки, отразивший злобу дня: «Не кажи гоп, не переихав Чоп». Она сразу уловила соль шутки. Знала, что Чоп — это пограничная станция, «ворота на Запад», через которые шел основной поток желающих слинять из Союза.
О своей «альма-матер» харьковчанки отзывались с любовью и иронией. Рассказывали байки о студенческой жизни, хохмы-предания.
— Есть легенда,
Саша улыбалась снисходительно: точно такую же байку рассказывали практиканты из Киева, а еще раньше — из Львова. Видимо, на Украине очень популярной была тема отсутствия студенток-девственниц.
Полевой сезон получился богатым на юморные истории.
Но не обошлось и без происшествия, едва не закончившегося трагически.
Ночью начальника разбудил испуганный голос Лены:
— Николай Антонович! Николай Антонович!!
— Что, — пробормотал спросонья Ярошевский, — что такое?
— Оксану скорпион укусил.
— Где? Какой скорпион?.. Что за черт…
— Николай Антонович, скорее, — жалобно позвала студентка. — Ей плохо.
Начальник встал, чертыхаясь вполголоса, надел штаны. Саша тоже поднялась, накинула на плечи куртку-штормовку, пошла вместе с Николаем в палатку студенток.
При свете фонарика лицо девушки, лежащей на раскладушке поверх спального мешка, выглядело жутковато: смертельно бледное, в глазах читался не просто страх — ужас. Руки у Оксаны мелко дрожали, перекошенный рот судорожно хватал воздух. Саша не на шутку испугалась: на ее памяти скорпионы жалили людей не раз, но никогда она не видела, чтобы укус так действовал на человека.
Начальник нахмурился.
— Куда укусил? — спросил он Лену.
— В локоть, — ответила студентка, тоже насмерть перепуганная.
Николай осторожно взял Оксану за руку, приподнял.
— Ой, больно! — прохрипела несчастная.
Николай нагнулся, вгляделся — на локте едва заметная точка и небольшая припухлость. Повернулся к Лене.
— Где он? Вы его видели, этого скорпиона?
Лена замотала головой.
— Нет.
— Как это получилось? — обратился начальник к укушенной.
— Не знаю, — с трудом произнесла Оксана. — Я спала… Чувствую — боль. Думала иголка воткнулась… Ой, мне плохо.
Девушка наклонилась, ее вырвало.
Николай засопел, озабочено, стал светить фонариком на пол и стенки палатки.
— Осторожно. Ничего здесь не трогайте, — сказал он Саше и Лене. Сунул фонарик в руку жене, вышел. Пошел будить Алишера.
Шофер, поднятый среди ночи, был взъерошен и напуган не меньше Саши и обеих студенток.
Оксану усадили в кабину, туда же сел начальник.
— Давай, Али-баба, гони.
Жене Николай сказал:
— В райцентр ее отвезем. Ты забери пока студентку в нашу палатку.
— Коля, ты думаешь, это был не скорпион? — спросила Саша, до сих пор не справившаяся с волнением
— Не знаю, — жестко ответил Николай. — Только без паники, пожалуйста.
Грузовик рванул с места.
В ту ночь Саша со студенткой уже не ложились. В палатке им было страшно, мерещились всюду ядовитые гады, подкрадывающиеся в темноте; просидели до утра на открытом месте, негромко разговаривали, успокаивали друг дружку, как могли.