Мы не твои
Шрифт:
Я один.
— Илик, ты уже знаешь, о Зое?
— Знаю, Там.
— Я… я видел свою дочь.
— Что? — в этот момент я даже обрадовался, что не могу видеть лицо брата. Я… я, наверное, не выдержал бы…
— Дочь. У меня есть дочь, Илик. Маленькая девочка, такая… такая кроха! Она помещалась у меня на руке. Совсем малышка. Светлана. Светлячок.
Я не вижу лица брата, но понимаю, что он плачет. И это разрывает мне сердце.
— Зоя вышла замуж за Петроса.
— За Петроса? Того самого…
Я
Петрос Константинидес тот самый партнер, с которым Тамерлан ведет бизнес тут, строит отель. Этот же Петрос был его компаньоном, когда Там строил отель в Греции, и в отель в Сочи Петрос тоже вложился.
Получается… Получается Зоя действительно жена миллионера? Или даже миллиардера? Я знаю, что семейство Константинидесов известно на Кипре. У них сеть отелей, и медицинских центров по всему острову.
— Ты… Ты видел ее, Тамерлан?
— Зою? Нет. Не видел. Я… я знал, что она тут, в отеле. Я был в кафе внизу, они стояли у стойки администратора. Их поздравляли. Потом Петрос увидел меня. Он… Он звал меня, хотел познакомить с невестой, с женой. Я не мог пойти.
— Но… как ты узнал о дочери?
— Услышал разговор официанток. Потом… поднялся в номер. Там была мама Светлячка, и…Она позволила мне посмотреть на неё.
Я протягиваю руку, мне хочется поддержать брата. Он стискивает мою ладонь.
— Чёрт, Ильяс! Если бы… если бы ты мог ее увидеть!
Если бы я вообще мог видеть…
— Она… она невероятная. Такая милая! И так… так похожа на Зою.
— Что ты будешь делать, Тамерлан? Ты… ты сказал, что будешь участвовать в жизни дочери? Ты… готов признать её?
— Я пообещал не вмешиваться. Не искать встреч с Зоей. Я не имею права, Ильяс, ты так не считаешь?
— Почему? Почему ты… ты ведь не виноват… это все я.
— Виноват. Я не баран, которого вели на заклание! Я мог сам понять, различить, где правда, а где ложь! Я знал, что Светлячок чистая, невинная душа! И я поверил всему, что… что мне о ней наговорили.
— Наговорил. Это я наговорил. Я…я…
В бессильной злобе на себя колочу кулаками по подлокотникам и колесам.
Если бы не я!
Если бы можно было все изменить!
— Ты должен поговорить с ней, Там! Должен объяснить ей все!
— Нет, Ильяс. Поздно. Я… я упустил свое счастье. Не в этой жизни, брат.
— Ты должен бороться!
— Сломать ей жизнь еще раз?
— Почему сломать? Если она любит тебя?
— Она вышла за другого, Ильяс. Ты же знаешь Зою! Она… она не вышла бы из корысти, по расчету. Только по любви. Она любит Петроса. А он… он достоен того, чтобы его любили. Я не должен вмешиваться. Пусть… пусть Зоя считает, что я женат. Что у меня все хорошо. А я…
— Как же дочь? Это же твоя дочь?
—
— Это глупо, брат! Ты любишь ее! Ты говоришь, что не хочешь сломать ей жизнь, и ломаешь свою!
— Это называется любовь, брат. Любить настолько, чтобы отпустить…
Любить, чтобы отпустить… Смогу ли я понять это?
— Там, все-таки… я хочу, чтобы ты хоть попытался, попробовал!
— Нет. Я не буду мешать счастью Зои! И тебя предупреждаю, не нужно лезть в это дело, хорошо?
— Как будто я могу!
Слышу, как Тамерлан усмехается. Конечно, куда мне? Слепому калеке лезть! Я ведь даже не смогу найти Светлячка…Хотя очень бы хотелось.
— Правда, Илик, занимайся своими делами. Кажется, теперь тебе тоже есть для кого жить? Вот и живи! Живи не местью, не попыткой загладить вину. Ты тоже не должен ломать свою жизнь, слышишь?
— Слышу. — слышу, но не понимаю, не хочу понимать его!
Я бы дрался за Светлячка! Я бы… я бы расстроил свадьбу! Я все бы сделал…
Да уж. Я уже сделал. Уже наломал дров.
— Спасибо что выслушал, брат. Да, еще я хотел сказать… Завтра мы летим домой. Возвращаемся. Все дела тут я сделал, так что… Оставаться больше не стоит.
— Боишься все-таки увидеть Зою?
— Боюсь. И не боюсь признаться в этом. Мне не нужно видеть её сейчас. И ей не нужно видеть меня. Я пойду. Ужинать буду в номере, вы, наверное, тоже?
— Да, и мы. Там, я и Надя, мы… в общем, я думаю, это серьезно.
— Думаешь? Ох, Илик, дать бы тебе хорошенько по шее, за то, что ты только думаешь! Ты должен был быть уверен, только потом начинать отношения.
— Я… я уверен. — чёрт возьми, это правда! Я на самом деле уверен.
Был, уверен.
Только вот… снова тот же вопрос. Имею ли я право на это счастье?
И на то, чтобы сломать жизнь еще одной прекрасной девочке?
Глава 26.
Я слышу разговор братьев и мне становится страшно. И дурно. Словно разъедает кислотой изнутри.
Мне тревожно, неспокойно, неуютно.
Я сама себе боюсь признаться в том, какое предчувствие рождается в моем сердце.
Это конец. Вот о чем я думаю. Конец моему счастью.
Ильяс не простит себе того, что Тамерлан потерял Зою.
Не только Зою — ребенка! Это… это гораздо важнее, и страшнее.
У Тамерлана есть дочь от любимой женщины! Дочь, которую он вряд ли сможет назвать своей. Мне так грустно, так горько за него, что я сама не понимаю, как начинаю плакать. Плачу тихо, стараясь, чтобы меня не услышали.
Так больно осознавать, что чуда не произошло!
Зоя оказалась живой, целой и невредимой. Только теперь она еще более недосягаема для Тамерлана.