Мы сделаны из звёзд
Шрифт:
— Почему ты так часто пьешь? За все время, что мы с тобой виделись, я, кажется, ни разу не заставала тебя трезвым.
— Ты поверишь, если я скажу, что ты не первый человек, который мне это говорит? — усмехнулся я.
— Разве это не алкоголизм?
— У меня хронический экзистенциальный кризис, Мелани, — я уже собирался отпить из бутылки, когда понял, что она пуста, и лишь пара грустных капелек плескается на самом дне.
— Что это значит?
—
— Что?
— Твоя очередь рассказывать грустную историю.
— Не забивай себе этим голову, Кайл, серьезно.
— Я достаточно пьян, чтобы слушать.
— Но я недостаточно пьяна, чтобы говорить.
— Если ты не расскажешь, то мне придется строить догадки самому, а это не кончается ничем хорошим. Последний раз, когда мистер Колтэнс попросил класс написать собственный конец «Больших надежд», Пип в моем сочинении потратил все свое наследство, чтобы вывести сыворотку бессмертия, а спустя почти два столетия организовал секретную службу «Щ.И.Т.».
Мелани издала тихий смешок, подтягивая под себя ноги.
— Так что случилось? — я ослепительно улыбнулся.
Мелани, не моргая, смотрела мне прямо в глаза. Она ведь первый раз видела меня без очков. А если сильно не приглядываться к синякам под ними и расширенным от обезболивающих зрачкам, то эти серые, бледные ребята могут показаться очень даже симпатичными. Уставившись на меня с открытым ртом, она начала выкладывать, как на исповеди.
— Я просто поссорилась с мамой.
— И решила броситься под колеса машины?
— Я не видела ту машину...
— Так же как я не видел гей-порно, которое пришло мне ссылкой от спама? Я тебя умоляю. — фыркнул я. — Хорошо, продолжай.
— Это, в общем-то, все.
— Эй! А как же грязные подробности? История о том, как она застукала тебя с голым парнем или поставила пароль на каналы для взрослых?
— Никто не говорил тебе, что ты ужасно бестактный?
Учитывая то, что я все еще был немного под мухой — это было максимальной степенью моего сочувствия.
— Расскажи мне, что случилось, и я стану самым милым и понимающим парнем на свете, — я повернулся к ней и дружелюбно улыбнулся.
Мелани вжалась в сиденье и уставилась
— Я ведь все равно узнаю, Мелани. — усмехнулся я. — Вот такой я дотошный парень.
Я сунул сигарету между зубов и начал рыскать по карману в поисках зажигалке.
— Здесь нельзя курить, — Мелани покачала головой.
— Мы что, в соборе Святой Софии? — закатил глаза я.
Моя спутница улыбнулась и устремила взгляд в окно. Я последовал ее примеру.
Дорога, казавшаяся затянувшейся бесконечностью, освещалась розовыми лучами заката, солнце превратилось в густое вязкое облако и мало-помалу вытекало из неба, образовывая яркие лужи под колесами автобуса. Я посмотрел на Мелани, слезы на ее щеках уже высохли, а ее прозрачные глаза налились всеми переливающимися оттенками радуги. Она смотрела в лобовое стекло влюбленным умиротворенным взглядом.
Хотел бы я видеть там ту же красоту, что и она. Таблетки действовали, очки держались на переносице, сердце размеренно билось. Я снова был равнодушен ко всему окружающему.
— Эм... Кайл? Мы точно приехали в нужное место? — неуверенно спросила Мелани, наблюдая, как общественный автобус — наше последнее спасение, безмятежно отъезжает от остановки.
— Да, абсолютно, — я повернулся к ней с улыбкой на лице и подбросил в воздухе пачку сигарет, которую не смог поймать из-за того, что она двоилась у меня в глазах — черт, я основательно обдолбался. — Не волнуйся, единственный социопат на этой улице — это я, и я на данный момент недееспособен.
Вообще-то, я не виню Мелани в ее недоверии. Для человека, ни разу не бывавшего на Кэррол-Болдуин, что находилась за огородительной чертой территории города, это место кажется самой стремной дырой на свете. Улица выглядела совсем не презентабельно, краска на двери в закусочную потрескалась и осыпалась, освещение было тусклым, в стиле декораций к фильму ужасов, в темных узких подворотнях между зданиями грудами складывались кучи мусора, а рядом с тротуарами в стайки собирались окурки сигарет. Это было не местечко для свиданий или празднования дня рождения своего двухлетнего ребеночка. Сюда скорее приходили дебоширить, буянить и утилизировать трупы.
Но сегодня денек выдался необычайно тихим, видимо, все местные трезвенники попрятались по барам, чтобы напиться, а наркоманов и проституток копы уже упрятали в участок.
— Ничего страшного, если тебе не нравится это место, — заверил я. — Мы здесь ненадолго.
— А куда мы идем?
— Наверх.
Я нехотя усмехнулся сам себе и быстрым шагом пронесся мимо нее, не сомневаясь, что она последует за мной. Пройдя около двадцати ярдов, я остановился около здания из темно-красного кирпича. На уровне моих плеч начиналась железная пожарная лестница, Мелани поняла, что я собираюсь сделать.