My Ultimate Winter Playlist or Let's Do It
Шрифт:
Моя любопытная индианка даже не позволила мне застегнуть ее платье и поправить ожерелье. Это надо же быть такой занудой?
***
Мы бесшумно спустились: она в мокасинах, я босиком. В дверь позвонили, нам наперерез из гостиной вылетели ребята, чтобы открыть гостям, но остановились как вкопанные, когда увидели меня.
– Ладно, сама открою, - я гордо прошла мимо каменных изваяний Питера Пэна и енота…стоп! – Энди, разве тебе не «Алиса…» досталась? Что за еноты из «Покахонтас»?
– На себя посмотри, ненормальная! Я – Чеширский кот! – гордо ответил на мои нападки парень.
Главная ненормальная вечера продефилировала к двери и пригласила в дом Амели и Тома,
– Хеллс, что ты сделала со своими волосами? – обрел дар речи Бенедикт. У него был такой страдальческий вид, будто я проделала это с его шевелюрой.
– Русалочку сделала, - дала я исчерпывающий ответ. – Зовите меня сегодня Ариэль. – Бенедикт изобразил красноречивый и полный отчаяния фейспалм. – Не бойся ты так, цвет смоется после третей-пятой стирки.
Хиддлстон опять получал удовольствие от того, как я довожу окружающих до приступов безумия. Его так увлекла сцена в коридоре, что он застыл с пальто Белоснежки в руках и забыл о себе.
– Раздевайся, Том, не стесняйся, здесь все свои, - улыбнулась я.
– С чего это Геркулесу стесняться? – спросил он, снимая верхнюю одежду.
– Овсянке, - выдавила сквозь острый приступ смеха я и, повиснув на Бенедикте, отвернулась от героического зрелища подальше. Костюм гиены – это мой потолок. Не тяну я на милую русалочку. – Как мне на тебя теперь смотреть спокойно целый вечер?
Бенедикт двинулся с места, закрывая меня, я повернулась, чтобы увидеть от каких-таких напастей. Над нами нависал бравый греческий полубог, а мальчишка, которому давно пора вырасти, грозил ему кулаком. Поединок между ними прервал очередной звонок в дверь, которую открыла Белоснежка. Не знаю, хотела ли она проветрить этих двоих или просто из вежливости решила помочь. На пороге появился Энди Скотт и Лара Пулвер, которую он весьма по-свойски придерживал за талию. Все обернулись в их сторону, ожидая, как они распорядились жребием.
У Лары под пальто оказался костюм Мелифисенты. Роскошная женщина заслуживала роскошной роли. Мне всегда нравилась злая мачеха в этой сказке. Энди решил не уступать в зловещести своей спутнице и превратился на вечер в Джафара. Я чуть опять не включила гиена-mode, но вспомнила, что эти два миньона делали со мной летом, и решила отделаться маленькой колкостью:
– Не дотягиваешь Скотт. Только вот не пойму чем… - я сделала вид, что задумалась, - может, ростом?
Лара улыбнулась, Скотт злобно прищурился. Мести, похоже, мне не избежать. Двойной, поняла я, когда увидела, как оба Энди понимающе переглядываются. У них что телепатическая связь?
– А ты, смотрю, окрас сменила?
– Обидел. Смертельно.
Бенедикт ткнул меня в бок, сообщая, что если я нарвусь, спасенья мне не будет. Лара рассмеялась и взъерошила волосы своему злодею. Хиддлс что-то заинтересовано высматривал в сухих букетах, которые я расставила по дому к зимнему солнцестоянию, мы решили не убирать их, потому что выглядели они по-праздничному в тему. На пороге нарисовались Мартин и Аманда.
– Бильбо, - воскликнула я, но уже без помощи моего наставника опомнилась и смутилась своей детской радости. Вот теперь ты настоящая русалочка. Так запороть встречу с другом Бенедикта. – То есть Мартин. Я так рада Вас видеть. И Вас, Аманда.
Бильбо, то есть Чудовище (?!), ничуть не смутился и улыбнулся в ответ. А чего я, собственно, удивляюсь? Не будет же он тыкать …жесты, которые, по словам Стивена Кинга, знает каждый американец, достигший одиннадцатилетнего возраста, оттого что я в своем репертуаре. Его наверняка предупредили. Мартин помог своей Голубой фее
– Может, мы пройдем в гостиную? – предложила я, оглядывая потеснившуюся в коридоре толпу.
– Не так быстро, - пропел чем-то очень довольный Томас-мать-его-Хиддлстон. Я обернулась к источающему раздражающую радость мужчине и увидела, что он надергал по букетам омелу. Том возвел этот пучок у меня над головой, у нас с Бенедиктом над головами и сказал: - Целуйтесь, ребятки. Это традиция.
– Хиддлс, ты опоздал с Рождеством на неделю, - сделал резонное замечание Питер Пэн.
– Я не о той традиции. Наша Ариэль знает, о чем я. Ты же не хочешь расстраивать Фрейю?
– Чтение вредит твоему здоровью, Хиддлс, запомни это, - сказала я. Бенедикт посмотрел на меня, ожидая объяснений. – Традиция целоваться под омелой на Рождество берет свои корни из скандинавской культуры. Из мифа о Бальдре, который был смертельно ранен стрелой из омелы, но боги исцелили его. После чего растение отдали на попечение Фрейе. Она и установила традицию, согласно которой каждый, кто оказывается под омелой, должен получить поцелуй в доказательство того, что это растение – символ мира и любви, а не ненависти и вражды.
– Не хочешь, как хочешь, я сам ее поцелую, - подытожил мой рассказ Том и тут же получил еще одним веником моего производства по заднице от очаровательной Белоснежки. Бенедикт, не дожидаясь развязки их маленькой сцены воспитания, повернул меня к себе и поцеловал.
Комичность ситуации зашкаливала. Белоснежка и Геркулес, который продолжал держать над нами веточки, выясняли, почему нельзя бить древнегреческих героев по заднице и степень, с которой эти самые полубоги могут вмешиваться в жизнь окружающих. Джафар и Чеширский кот нескладно (хотя еще не пили) завывали «Горько». Малифисента, Голубая фея и Чудовище оглядывались по сторонам, ища поддержки у кого-то, кто в этом балагане еще способен мыслить трезво. Покахонтас сияла улыбкой «наконец-то свершилось». Да, я успела заметить это все, пока не оказалась в неловких, ибо чисто импульсивных, объятиях Бенедикта, но и когда он поцеловал меня, даже с закрытыми глазами мой мозг не хотел отпускать картину маслом. А Питер Пэн с его внезапным чувством главного самца дома, согнутый в три погибели над Ариэль, у которой от стояния на носочках затекли эти самые носочки. Я оторвалась от него, уткнулась в его грудь и начала тихо содрогаться от смеха.
Он вырвал меня из спасительной темноты объятий, всем своим видом требуя объяснений. Я коротко изложила суть дела, он неодобрительно покачал головой:
– И ты думаешь, Фрейя будет довольна таким исполнением ее воли?
– На что Вы намекаете, мистер…
Он притянул меня к себе, поставил мои босые ступни на свои очаровательные зеленые мокасины, обнял покрепче, и уже я потянулась навстречу. Он едва прикоснулся своими губами к моим, я плотнее сомкнула руки вокруг его шеи. Еще мгновение мы нерешительно застыли, прижавшись друг к другу. Я, дразня, закусила его нижнюю губу и тут же слегка отстранилась, предоставляя следующий ход мужчине. Он вернул мне поцелуй, прекращая игру в кошки-мышки. Его губы были требовательны, желанны, я не уступала ему, не позволяла доминировать, впилась в его губы, запустила руки в волосы, притягивая его ближе, хотя, казалось, между нами и так не было даже воздуха. Мы целовались, забыв обо всем вокруг, самозабвенно отдавшись ощущениям, каждый из нас будто пытался урвать кусок побольше, каждый тянул одеяло на себя, но, несмотря на это, возникало ощущение единства и …