My Ultimate Winter Playlist or Let's Do It
Шрифт:
Он был действительно голоден, похоже, что гости отзавтракали у нас и подмели все, что смогли найти. Опять же, не буду тыкать пальцами, кто работал главным пылесосом. Да и я после напряженного рабочего дня от него не отставала. Пока мы не закончили с первым блюдом, то едва перекинулись парой слов. Я уже не говорю о стыдливом колупании вилкой в салате, как must do для каждой уважающей себя девушки, чтобы показать какие мы ранимые и воздушные. Если в поедании основного блюда у нас была полная гармония, то с десертом накладочка вышла.
Не перестаю удивляться, какой он сладкоежка, а он не перестает возмущаться, как я могу не любить сладкое. Пока он трудился над своим шоколадным тортом, я лениво колупала фруктовый салат, пытаясь не заснуть. Полный желудок
Вся неделя прошла в том же бестолковом русле, как и началась. Я заваливала диван рабочими записями, он пролистывал в кресле «Ричарда II», премьера которого была на носу. Единственным приятным бонусом нашим, с позволения сказать, отношениям по сравнению с предыдущим положением вещей были все эти милые сентиментальные вещи, которые так жутко бесят, когда смотришь на них со стороны: утренние поцелуи со вкусом кофе и сигарет (в один прекрасный день я заставлю его бросить эту отвратительную привычку), вечерние обнимашки на диване, пока он читает свои реплики, а я листаю новости, а еще то, что он забирает меня с работы, чем надо пользоваться, пока и он с головой не ушел в работу.
А чего я, собственно говоря, хотела? Я-то точно ненормальная, да и Бенедикт, несмотря на всю свою воспитанность и образованность, а точнее именно из-за нее, далеко не среднестатистический экземпляр противоположного пола. Мы – два идиота (хотя Мышкиным называю его я), которые друг друга стоят.
В то время, когда в нормальных отношениях первая неделя – это слюни-сопли, часовые разговоры по телефону и сотни смс, походы в кино на последний ряд, цветы, конфеты, свидания с их «расскажи мне что-то о себе»…кажется, все вспомнила…а еще, все эти длинные расставания под дверью. У нас такое не прокатывает, хотя бы потому, что мы живем вместе уже второй месяц, а игра узнай что-то о ближнем своем длится полгода с переменным успехом. Если я сейчас начну озвучивать список клише (вроде, если не повторить поцелуй в течение 48-ми часов, то вам обеспечена вечная френд-зона), которые мы по ходу пьесы и, не очень стараясь, опровергли, то размером это творение не уступит длиннейшему и заковыристейшему мефистофельскому контракту.
Но что-то я уж больно ушла в дебри пустых размышлений. А сегодня-то пятница! И я до сих пор не придумала, что делать на выходных со своим метр восемьдесят британца. И не поверите, но у меня короткий день, чем я не преминула похвастаться перед Бенедиктом, который сообщил, что на этот раз он немного задержится, но не забыл сообщить, что его немного – ничто, в сравнении с тем, когда я люблю приползать домой.
***
Я залетела в дом, сбросила верхнюю одежду на кресло в гостиной (да, я уже не раскидываюсь вещами в коридоре) и побежала к холодильнику. Каюсь, не важно, когда я пришла домой, но если не совершу дожор, испортив себе аппетит бутербродами, то до ужина либо не доживу, либо сожру ближнего своего. Осуществлять второй вариант я не хотела в виду своего недостойного поведения, а умирать, когда впереди выходные – нелепо. Я вытащила апельсиновый сок и творожный десерт, который даже не потрудилась достать из пластиковой упаковки, нашарила в сушке ложечку и уже хотела отвернуться от холодильника, но с него что-то упало.
Взвесив свои откровенно дилетантские познания в криминалистике, я решила не уподобляться Шерлоку и не исследовать конверт на предмет плотности бумаги и прочего. Тем более что на нем было написано «Хеллс», а не «Яд». Следуя логике Алисы, которая говорила о безопасности вскрытия и распития пузырьков с надписью «Выпей меня», я решила открыть конверт с собственным именем. В этом доме покушаться на меня некому, пока, по крайней мере, так что порошка сибирки внутри не будет. Там оказался красивый пригласительный на танцевальный вечер в джаз-клуб с безмерно любящей запиской от Бенедикта:
Мне достался виртуозный мастер приглашать на свидания. И как я должна была собраться до его прихода? Я похожа на Супервумен? Оставила конверт на столе и побежала наверх, молясь, чтобы расторопность сработала в мою пользу, как-то не хотелось идти в джаз-клуб в шерстяных клетчатых шортах и свитере. Или, того хуже, без какой-то детали гардероба.
На кровати лежало что-то в чехле *Что-то? Не тупи! Это платье и ответ на твои отчаянные молитвы на лестнице*. После того, как я добралась до содержимого, справедливость требования Бенедикта критике и пересмотру не подлежала. Передо мною было платье, стилизованное под эпоху Джаза. Ровный чехол цвета графит, обшитый бахромой, блестящими пайетками и бисером. К нему так и просились мои туфельки на изящном каблучке-рюмочке. И откуда он, зная мое презрение к новой экранизации «Гэтсби», узнал, что 20-тые – для меня «almost orgasmic», как говорил Salad Fingers в одном из мультфильмов? Огромным плюсом сегодняшнего убранства было то, что мыть голову мне не надо. Согласна, причина-следствие сомнительные. Но я собралась делать «холодную волну» на части волос, а всю «ненужную» длину убрать в сетку и для пущей прочности конструкции нацепить повязку с узором из черного жемчуга, дорогой сувенир из поездки в Берлин. Не думала, что эта вещица мне когда-то понадобится, но ей судилось не только греть мои грезы об эпохе сухого закона и избавления от корсетов.
Входная дверь хлопнула, пора спускаться. Главное, чтобы Бенедикт узнал. Ему еще не выпадало шанса видеть меня разукрашенной, как новогодняя елка, да еще и с весьма ощутимым макияжем. Конечно, я не размалевалась, как актриса немого кино, но накрасила губы темно-чайной помадой, подвела глаза и растушевала тени. Все очень в духе 20-тых, хоть сейчас на подпольную вечеринку с алкоголем.
Мой спутник рассматривал, хорошо ли я выполнила его указания, я наслаждалась его видом. Светлый костюм, темные подтяжки и слегка расстегнутая рубашка, из-под воротничка которой виднелись концы развязанной бабочки, а на столе лежал черный гангстерский котелок. Мой личный бутлегер.
– Мы сегодня займемся чем-то незаконным? – проурчала я и привстала на носочки, обнимая Бенедикта, чем намекала, он задолжал мне хотя бы поцелуй, не говоря уже о комплиментах скоростному сбору.
– Смотря какие законы ты имеешь в виду? – вторил он мурлычущему тону, лукаво улыбнулся, сгреб меня своими большими руками поближе и поцеловал. – Ты подразумевала какие-то такие вещи?
– Я тебя умоляю, Камбербэтч, съесть мою помаду – это не преступление, - хмыкнула я. – Ладно, веди меня навстречу приключениям.
– Даже не знаю, стоит ли тебя в таком виде вообще из дому выпускать. Уведут же!
– Я тебя умоляю, Бенедикт, у меня интеллектуальная противоугонная система, пусть только попробуют притронуться, откушу палец.
– Мне тоже бояться? – рассмеялся он.
– Если будешь говорить всякие глупости, то даже и не сомневайся, - проворчала я. Тоже мне, инстинкт собственника в действии.
Приступ «Запрем Хеллс дома» вроде бы прошел, он расслабился и подал мне пальто. Так-то лучше. Мы сели в такси, и он превратился в сфинкса, охраняющего покой пирамид. Бенедикт сидел, не шелохнувшись, и думал какие-то невеселые думы.
– Бенедикт? – прошептала я и положила руку ему на колено, он посмотрел на меня, на долю секунды вернулся на Землю и улыбнулся, сжал мою руку в своей и опять предался сфинксовым размышлениям. – Да что с тобой? – встревожилась я.
– Помнишь тот момент в «Ричарде II», когда король останавливает поединок и призывает их к себе? – начал он излагать свои терзания, а у меня чуть приступ истерического смеха не начался. Серьезно? Думать о своей роли с таким видом, будто Гамлет перевоплотившийся. У меня тут паническая атака со всеми вытекающими для нервной системы напрашивалась. А я ведь девушка закаленная. – Мне кажется, что в ней что-то не так, но я не могу понять что.