Мы вернемся за подснежниками
Шрифт:
Ее муж не похож на тех соседей, которые возвращаются домой, проведя день на заводе или в учреждении. Ее муж, которого консьержка знает только под партийной кличкой, - активный коммунист. Он сражается в рядах ФТП. [Организация франтиреров и партизан. (Примеч. пер.)]
Иногда он назначает Марсель свидание в городе. Она обеспечивает связь и нередко принимает участие в его работе. Однажды вечером, целуя ее в губы, он за ее спиной прикрепил к решетке, огораживающей дерево, бомбу, которая через несколько минут взорвалась в толпе немцев, выходивших
Когда он тут, рядом, она не знает страха. Он всем внушает уверенность. Чудачка эта маленькая Марсель! Она предпочитает подвергаться опасности, участвуя в борьбе, чем находиться в неведении. Но вот уже насколько дней как ее муж чем-то озабочен. Он не сказал ей, что именно готовится. Ей, конечно, ясно - что-то затевают, но на ее вопросы он отвечает уклончиво и обращается с ней на этот раз как с ребенком. Этого она не любит. Разве он не предупреждал ее всегда, когда предпринималась новая операция? Разве она сама не выполняла поручений? И как раз теперь, когда она ничего не знает, он не возвращается.
Что могло с ним случиться? Тревога все сильнее овладевает ею. Она даже не вздрогнула, когда в нескольких метрах от нее муж выпустил целую револьверную обойму в грудь офицера-пруссака, а сегодня вечером она не помнит себя от страха, потому что ничего не знает. Она стала обыкновенной женщиной, слабой женщиной, мучающейся, как другие.
Как другие? Вздор! Другая женщина, видя, что мужа нет, поделилась бы своей тревогой с соседками, звонила бы по телефону, побежала бы на место его работы, к друзьям, заявила бы в полицию, подняла бы на ноги весь квартал.
Ничего этого Марсель сделать не может. Она похожа на солдата, которого забыли в окопе. Она должна ждать. Ждать с одной мыслью: “Если он не придет в течение часа, значит, случилось несчастье”. И может быть, она никогда не узнает, как оно случилось.
Проходит минута за минутой, а женщина сидит в кухне перед двумя пустыми, безнадежно пустыми приборами.
Шаги на лестнице.
Ключ поворачивается в замке.
Марсель кажется, что ее сердце сейчас разорвется. Это он, Рэймон.
Она бросается ему на шею и уже не может сдержать слезы.
– Ну, маленькая моя, ну что такое?
– говорит Рэймон, сжимая ее в объятиях и нежно целуя.
– Что с тобой?
– Мне было так страшно.
– Чего?
– Я думала, ты арестован.
– Во второй раз за эти дни меня считают арестованным. Как видишь, на мне это не отражается. Ты узнала что-нибудь о мальчике?
– Твоя мать приведет его в сквер в следующий четверг.
– Хорошо. Я сделаю все, чтобы повидать его.
– Куда ты?
Рэймон вышел на лестницу и тотчас возвратился с велосипедом на плече.
– Велосипед принес.
Лицо Марсель освещает улыбка.
– Дело сделано?
– спрашивает она.
– Нет, будет сделано. Улыбка сразу застывает.
– Когда?
– Завтра.
– А какое дело?
– Скоро узнаешь.
Но Марсель уже овладела собой, следует взрыв возмущения:
–
– Мы встретимся с тобой завтра в восемь. По всей вероятности, я дам тебе небольшой пакет, и ты сейчас же отнесешь его в тайник.
– В какой?
– Который известен только нам с тобой.
– Где я должна быть?
– В нашем кафе у Орлеанской заставы. Ты довольна?
– Да. Поцелуй меня еще раз.
*
Рэймон уже дома, но Мишель еще бежит по улице: он опаздывает. Уже полчаса, как он должен был вернуться. Подготовка к операции в Сент-Ассизе заняла больше времени, чем предполагалось. Нужно было добыть всем велосипеды. Мишель получил свой только поздно вечером. Пришлось собирать рыболовные принадлежности, а затем проверять и распределять оружие. Все это потребовало многих встреч и бесконечной беготни. Кроме того, он вынужден был отнести велосипед и оружие к одному из друзей, чтобы забрать их завтра перед отъездом.
Теперь все в порядке. Мишель со спокойной совестью медленно поднимается по лестнице к себе домой. Если бы Жюльетта подозревала, что будет делать завтра ее муж! Мишель обожает свою жену и ни за какие блага не согласится, чтобы она делила с ним все страхи и тревоги. До сих пор он не проговорился ей ни разу, что принимает участие в боевых операциях. Довольно с нее забот о малышах и хозяйстве.
Все это, конечно, не облегчает работы Мишеля. Даже перед женой он должен как-то сочетать видимость легальной жизни с обязанностями подпольщика.
Зато когда по вечерам он возвращается к своей молодой жене и двум детям - какая разрядка! У него дома так хорошо, так уютно! В теперешние смутные времена - это оазис, где он набирает сил, как отпускник, приехавший с фронта.
Чем же объяснить сегодня вечером свое опоздание? Что скажет жена, ведь она утром просила его прийти непременно вовремя? К обеду должен быть кролик. Кролик, жаренный в масле, с картошкой. Это конек Жюльетты, а Мишель любит поесть.
“Ну и нагорит же мне!” - думает он, открывая дверь.
– Нехорошо, нехорошо это с твоей стороны, - говорит жена, когда, вытерев ноги, он входит в маленькую столовую.
– Папа!
Пятилетний Пьерро и его трехлетняя сестренка Лили бросились к нему одновременно. Мишель берет обоих на руки.
Жюльетта ушла на кухню, обиженно поджав губы и не поцеловав мужа. Ее дурное настроение прорывается, когда она ставит дымящуюся суповую миску на тщательно накрытый стол.
– Все-таки обидно, что ты опаздываешь, как раз когда в кои-то веки есть что-то вкусное. Это у тебя входит в привычку с некоторых пор.