Мы вернемся
Шрифт:
Зиночка молчала. Не находил слов и Млынский. А когда почувствовал, что молчать уже неудобно, сказал, пряча глаза:
– У вас нет перевязочных материалов и медикаментов. При учете имущества, захваченного Вакуленчуком у немцев, мы обнаружили бочонок спирта и чистые простыни. Возьмите все это для раненых.
– Спасибо за заботу, товарищ майор, – улыбнулась Зиночка и медленно пошла к бараку.
А Млынский, смотря ей вслед, только сейчас вспомнил: "Да ведь я уже говорил Зиночке это!.."
Пошел дождь. Млынский вернулся под навес. Один из бойцов снял торопливо плащ-накидку, постелил на земле.
– Отдохните, товарищ майор! Этак без отдыха можно и без боя погубить себя.
– Ну, если ненадолго. Только в случае чего сразу будите.
Проснулся сам. Дождя уже не было. С озера поднимался густой туман. На землю спускались сумерки. Вышел из-под навеса. У повозки, запряженной крепкими лошадьми, стояли Алиев, Серегин и несколько неизвестных людей в штатской одежде. Шла оживленная беседа. Когда Млынский подошел ближе, увидел прислонившегося к повозке деда Матвея, улыбающегося.
– Дедушка Матвей вернулся! – доложил Алиев.
– Почему же меня не разбудили? – рассердился Млынский.
– А ента я решительный запрет дал. Пусть, говорю, освежится. Разговор сурьезный будет.
Дед разгладил усы, откашлялся – запомнил, как докладчик, что приезжал в лесхоз, откашливался перед речью, – и не без гордости продолжал:
– Тяжелую ты мне задачу задал, командир. Еле решил.
Указал на стоявшего рядом высокого, широкоплечего человека с немецким автоматом за плечами.
– Знакомься, майор. Его партизанский командир за старшого послал.
Партизан крепко пожал протянутую ему руку, представился:
– Петр Наливайко!
Достал из кармана сложенный листок бумаги, передал майору:
– Это вам от нашего командира. Млынский развернул бумагу и при свете зажженных спичек – ему помогал Алиев – прочитал:
– "Уважаемый товарищ майор!
Вам шлют горячий привет бойцы и командиры партизанского отряда "Смерть фашизму!". Мы уже имеем на своем счету немало уничтоженных гитлеровцев. Счет этот с каждым днем будет расти. Это – плата за кровь и слезы нашего народа.
Очень счастливы, что вы установили с нами связь. Мы с радостью примем ваших раненых. Для этого направляем к вам группу наших товарищей партизан во главе с Петром Наливайко. С ними посылаем вам немного продуктов и боеприпасов.
Ни я, ни комиссар в настоящее время к вам приехать не можем ввиду предстоящих боевых операций. Мы согласны, чтобы связь между нами поддерживалась через Матвея Егоровича.
До скорой встречи! С партизанским приветом!
Командир партизанского отряда Батько.
Комиссар Володин".
– О, как вы нас выручаете, товарищи! – обрадовался Млынский. – Передайте, товарищ Наливайко, командиру, комиссару, всем партизанам наше сердечное красноармейское спасибо. – Повернулся к деду Матвею. – А вас, дорогой Матвей Егорович, не знаю, как и отблагодарить за выполнение задания на "отлично". Разрешите вас обнять.
Дед Матвей повернулся к склонившемуся к нему Млынскому, смущенно пробормотал:
– Тебе спасибо за доверие, командир. Удостоил ты меня высокой чести послужить народу… Ента я тебя никогда не подведу. Ишшо что нужно, посылай деда Матвея. Спасибо!..
Вернулся из разведки лейтенант Кирсанов с бойцами. Он доложил, что гитлеровцы перекрыли танкетками и небольшими группами автоматчиков все дороги к Черному лесу. Млынский развернул карту и стал наносить на нее немецкие заслоны. Алиев, причмокнув, невесело сказал:
– Да, по всему видно, что без боя нам не прорваться!
– Ввязываться в бой нам сейчас ни к чему. Сделаем так, товарищ Алиев. Подкрепите группу лейтенанта Кирсанова бывалыми бойцами. А вам, товарищ лейтенант, нужно незаметно ночью подойти к заслону и без шума снять его и освободить проход вот на этой дороге. – Он показал ее на карте.
Кирсанов сделал отметку на своей карте, спросил:
– Но там танкетки, как и на других заслонах?
– Думаю, что немцы ночью не сидят в танкетках. Ну, а если я ошибаюсь, то у вас есть гранаты.
– Тогда шума не избежать.
– Не будем сейчас гадать, не зная обстановки. Вариант этот применить в самом крайнем случае. Мы пойдем следом за вами. Поможем, если до боя дойдет.
– Понятно!
Оставшись один, Млынский через дневального вызвал Зиночку.
– К нам прибыли товарищи из партизанского отряда. Партизаны согласны взять наших раненых на лечение. Вам придется их сопровождать. До отряда. А потом вернетесь.
Зиночка встревожилась. Легко сказать: "А потом вернетесь". Это не командировка в мирное время. Девушка опустила голову.
– Иначе нельзя.
– Понимаю, что нужно, я просто так… А как быть с Мишуткой?
– Он останется с нами.
– Разрешите готовить раненых к отправке?
– Разрешаю. – Взял руку девушки, сказал: – До скорой встречи…
Невольно смотрел вслед, пока Зиночку не скрыла темнота.
Дед Матвей вырос как из-под земли.
– Есть, товарищ командир, одна просьба к тебе. Только не знаю, уважишь, ай нет?
– После того, что вы сделали для отряда, разве можно отказать? Говорите, какая?
– Ахтомат немецкий нужон. Дашь, ай нет?
– Почему немецкий? Разве наш, русский, хуже?
– Хужа он не хужа, но мне подавай немецкий. К нему патроны добывать куды как легше.
– Довод убедительный, ничего не скажешь.
Млынский подозвал дневального, велел принести трофейный автомат и десять рожков патронов к нему. Вручая, сказал:
– Берегите и помните, что отныне вы связной нашего отряда.