Мы взлетали, как утки...
Шрифт:
Из Люфтваффе здесь активно работают 'Юнкерсы-88' с отличных бетонированных, и, с прикрытыми бетонными укреплениями, орудиями ПВО, аэродромов в Восточной Пруссии. Все 'юнкерсы' стоят в бетонных капонирах, так что Красовский напрасно жжет свои 'СБ' и 'Пешки', пытаясь пробить их оборону. Даже ночами эти 'узелки' не развязать. Требуется иной подход и иные боеприпасы, чтобы снизить нагрузку на наши войска.
Первая сложность - разведка. Самолетов-разведчиков попросту не было. 312-й ОРАП (отдельный разведывательный авиаполк) потерял все свои машины еще в июне-июле месяце и 'безлошадные' летчики убыли на переформирование. В исправном состоянии было три 'Р-5' и два 'СБ', и полк уже имел предписание следовать в Смоленск, и переучиваться на 'Ил-2'. С водного аэродрома Кихельконна действует 85-я морская разведэскадрилья на самолетах 'МБР-2', и под Ленинградом стоит 19-я дальняя разведэскадрилья на 'МДР-6'. Вся остальная разведка выполняется на истребителях 'МиГ', без применения фотоаппаратов. Так называемая визуальная разведка. Особенно пикантна была ситуация, что летчики выполняли ее на высоте в 12 000 метров. 'Мне сверху видно все, ты так и знай!' А местность вокруг - лесистая, хрен чего увидишь! У соседей, Западного фронта, дела еще хуже: у них 314-й разведполк вооружен Як-4, снятыми с производства, из-за неудовлетворительного качества, постановлением правительства от 11 февраля 1941 года. Летчики этого полка чуть морду не набили представителю бюро Яковлева, к счастью, это оказался не 'яковлевский' человек, а ведущий инженер НИИ ВВС А.Т. Степанец, который был ведущим испытателем этой машины, так что - обошлось без мордобоя. Полк 'спилился' уже в июле, но до конца месяца успел принять еще 18 машин, в том числе несколько Р-12. Остальные машины, не уничтоженные противником, использовались в качестве ложных целей в контрразведывательной борьбе с немецкой авиацией.
Но, удалось выпросить звено из трех Пе-2р в 410-м полку в ВВС Западного фронта. Снабдив их солидным прикрытием, обеспечили аэрофотосъемку интересующих нас районов. Загружаем контейнеры минами, и идем к Заргау, самой узкой части Куршской косы, и, ночью, минируем ее плотно и на неизвлекаемость, с воздуха. Это, конечно, немецким минерам создаст несколько дней 'творческой работы', но работу трассы нарушит ненадолго. Батарей они наставили, действительно, много. Вся коса в них. Много работы для ракетных 'Илов'. После разгона прислуги ракетами с 'начинкой', обрабатываем позиции осколочными контейнерами со взрывом в воздухе. Теперь КМГ позволяет раскрыть его на 120 метрах без вреда для собственного здоровья. Небольшое удаление от линии фронта позволяет, пока, работать без прикрытия ночью, но, основные события еще впереди. Долго нам забавляться в одиночестве не дадут. Здесь, в Восточной Пруссии, готовят кадры для всего Люфтваффе, и хороших летчиков здесь много.
Но, ничего! Беда Мемеля не в том, что он есть, а в том, что он узкий, и маленький. С востока ограничен 'железкой', и всего семь километров в длину, при ширине два и восемь. Как раз мои машины укладываются в три волны. А они рассосались по площадкам, так, что даже не видно. Плюс еще Ксюша 'подбадривает': ее отец, полковник Голубев, погиб, две недели назад, при бомбежке Ковно. Шестьдесят машин, строем фронт, несколько больше ширины города. Один ЗБ-250АС накрывает на семь минут полосу триста на двести метров сплошным огнем. Лететь чуть больше ста пятидесяти километров. Мы взяли в перегруз: 120 'Илов' по 500 килограммов напалма. И сбросили это на небольшой городок, через который питалась вся группировка немцев в Курляндии. Сбросили без сожаления: за памятники 'воинам СС', за забытую память о латышских 24-м и 130-м стрелковых корпусах, за выгрузку танков НАТО в Вентспилсе в 2015 году, за все. Черную плесень требуется выжигать медным купоросом, иначе она опять расплодится. Вот теперь - пусть помнят, если кто останется. Немцам и японцам показанного хватило, сидят и не чирикают, а переметнувшиеся к победителям - верещат, что нас неправильно судили! Хорошо, мы перепокажем! Были бы желающие! Мы повторили налет три раза, но в двух крайних в основном использовали стокилограммовки. В крайнем налете принимала участие дальнебомбардировочная авиация, они работали по железнодорожным путям четырех станций, там, где мы можем только пальчиком поковыряться. Один из ТБ-7 сел на возврате у нас. Им управлял полковник Голованов. В середине августа наша авиация совершила несколько налетов на Берлин, а немцы из-за этого решили захватить Моозундские острова, и готовили мощный десант на Саарему. Нас и перебросили сюда, чтобы этого не произошло. Все находилось на контроле Ставкой, и Голованов, роль которого в АДД заметно повысилась, сел, чтобы согласовать еще один налет: на Виндаву. Мы должны были подавить ПВО и расправиться с истребительным прикрытием, и обеспечить отход его машин истребителями прикрытия. Больше двух часов оговаривали и просчитывали варианты. Рассматривали аэрофотоснимки порта и города.
Для обеспечения успешного налета мне требовалось переместиться на аэродромы в Тальсене, чтобы использовать перегрузочную схему, которая напрашивалась сама собой, ведь целями были порт, железнодорожная станция и элеватор. С площадок в Литве так не сработать. Разведчики Николая и три аэродромных роты направил туда. На следующий день опять работали по позициям батарей в Мемеле: дожигали ожившие спаренные крупнокалиберные зенитки 88-мм у Гирулая. Пришлось поработать кумулятивными бомбами и ракетами, очень хорошо оборудованные батареи. Они же держали здесь и противодесантную оборону. Расположены были на самом берегу, и с востока прикрыты обрывом. Подобраться к ним сложно. Пришлось повозиться с вариантами разновысотной одновременной атаки с разных сторон. Не менее сложный налет был выполнен на батареи Нерунгфорта. Там пришлось работать и зажигательными танками и 250-килограммовыми бомбами. То есть максимальным калибром, которые влезают в бомболюк. В первый день нами из строя полностью была выведена только одна стационарная батарея у Кайриайя. Так что немцы продолжали огрызаться, несмотря на то, что город и порт разрушены. Множество десантных судов и кораблей выгорело в порту. Видимо, основной десант готовился отсюда. На третий день перелетели, ближе к вечеру, на площадки под Тальсеном, и ночью решили пощупать готовность немецкой ПВО у Виндавы. Сверху 'шумели' бомбардировщики АДД, а мы шли 'низехонько-низехонько', на высоте летающих крокодилов. Задача - выполнить минные постановки на аэродромах противника. Здесь их семь. Отсюда они пытаются сорвать работу нашей авиации с Эзеля и Сааремы. Много ночников. На возврате Ксюше и мне пришлось здорово покрутиться, чтобы оторваться от нахального 'Ме-110'. Но, малая высота и большая относительная скорость, в сочетании с нашим маневром и ответным огнем, не самый приятный подарок в августовскую ночь. Я его на выходе подловил, заставил шарахнуться в сторону от трасс, и он зацепился крылом за что-то. Мы-то ползли на самом малом, чтобы ему было, как можно неудобнее нас атаковать. Полз, чуть ли не с посадочной скоростью. А прибавляет 'Ил' очень неплохо. Динамика у него как у истребителя, поначалу, потом падает из-за 'горбатости' и прочих аэродинамических излишеств. Пилот 'Мессера' этого и не учел. Не рассчитал он, что я могу резко и резво пойти за ним. Хотел блинчиком развернуться и зайти прямо мне в хвост. Ну, а когда четыре трассы и очередь из РС перед носом, то любой запаникует. Утром мы навалились всей толпой на аэродромы противника, с которых взлететь немцы не могли: они вручную перекатывали машины на новые места, сняв с них маскировку. Удобная цель! Все как на ладони. 'Прикрышку' у местного ПВО мы сдернули, и нашим на Эзеле теперь полегче станет. Поработали по МЗА на восточных окраинах и отошли. Затем истребители отбивали массовый налет 'Ju-88', уже на наши аэродромы. Вскрылся еще один аэродром у фермы Веде, куда мы не замедлили наведаться следующим вылетом. 'Юнкерсы' до нас не дошли. Для 'Гу-82' - это нормальная цель, а прикрытие у них было слабое: одна 'группе' 'мессеров' на девять 'девяток' бомберов. Нам передали их, когда они шли еще над заливом. Красовский тут же решил 'помочь', еле-еле его остановил, что они нам нужны здесь. 'Мессеры' шли с дополнительными баками, поэтому были тяжелые и неповоротливые. Первыми ударили 'МиГи' 401-го полка, затем у них эстафету перехватили 'ГУ' двух полков. Видя, что 'наша берет', немцы начали избавляться от бомб и поворачивать назад, превращаясь в мишени из-за отсутствия четкого строя. Правда, оборонительных установок у них много, но верх прикрыт слабо. Разгром был полный. У нас, правда, не вернулось 11 самолетов: кто сел на вынужденную, кто сбит, трех летчиков потеряли. Супрун сел довольный и радостно потирал руки. Уже месяц истребителям в боях принимать участия не приходилось, а тут такой успех!
Заправляемся, заряжаемся, перезваниваемся по ВЧ, ведем прокладку полета трех полков АДД. Семь 'девяток' в воздухе идут из Смоленска. Каждая машина загружена от двух до четырех тонн, смотря у кого в каком состоянии движки. 'Велком флай', ребята! Ждем, все готово! ПВО Виндавы в подметки не годится Мемелю.
Взлетаем. Короткий сбор у Эве, и - вперед! У Скараса начинают работать зенитки, еще вчера не было! Паша выходит вперед и накрывает их 48-миракетным залпом. Действует! Стрелять прекратили или нечем, потому, что на земле сильные взрывы.
– Справа, два, площадка со складом, работаю!
– это Михалыч, что-то обнаружил, теперь там большой пожар.
– Всем! Принять влево двадцать, курс два пять ноль, работаем!
– это уже я, цель вижу! 'Гушки' отработали по МЗА, больше она не стреляет.
– Первая, пять, четыре, три, два, один. Сброс!
– Я восьмой, иду прямо! Станция, цель вижу! Работаю!
Гвалт в эфире такой, что хрен чего поймешь, а сзади еще и 'адэдэшники' подпирают. Они тоже нужны! Надо бить по 'горловинам': стрелкам выхода со станций. А здесь их тринадцать, и у восьми - парные. Туда пойдут 'двухтоннки'. К девяткам АДД подошли 'МиГи', и я получил 'единицу', условный сигнал, что все в порядке по радио от штурмана наведения. Сам работаю по МЗА на крышах домов. Ее - много. Но бьют не согласовано. Единого управления нет, видимо, нарушили. Добиваем 'эрликоны', и 'Илы' начинают сбрасывать ЗБ с пирогелем на транспортные суда в порту и во внутренних гаванях. Пожар - сильный. Крутимся на юг, и начинаем отходить от города. У Кирпстене пытаются взлететь 'мессеры', но, их взлет прекращает кто-то из комэсков ракетами. Мы пошли в набор и домой. По сравнению с Мемелем здесь делать особо нечего. Ботва! А на таком коротком плече можно и еще двести кил подвесить! Однако, солнце в закат катится, день к концу. Спать пора малышам. День был очень насыщен эмоциями.
Но, человек предполагает, а начальство располагает. В Тукум, где находился штаб дивизии, опять садится Голованов, и меня, едва уснувшего, будят и засовывают в ТБ-7 412-го БАП. В трех машинах везут в Англию 24 летчика, которые будут проходить переучивание на машины, которые будут поставляться по Ленд-лизу, и работать потом инструкторами в ЗАПах. В конце июля в Москву прилетал Гарриман, и присоединил СССР к Ленд-лизу. С аналогичной миссией вылетел в США известный полярный летчик Байдуков. Меня воткнули в состав 'делегации' для красоты. Получил большой пакет от Сталина, сижу, читаю 'ЦэУ'. Мне поручается, и далее следует длиннейшее описание того, что именно предстоит сделать. Внутри моего пакета нашел еще запечатанные конверты, которые предстоит передать различным адресатам, в том числе, и Черчиллю. Уже над Сааремой пришлось включаться в СКУ. Сам Голованов в Англию не полетел. А на меня 'возложили' представлять ВВС СССР и всю Красную Армию. Дескать, лучший ас Союзной авиации. Главное - быстро 'отстреляться', и домой, там дел невпроворот, а тут: митинги, встречи, речи. Но, знакомство с иной техникой и тактикой - дело полезное. Хотя, у них танков на аэродромах не может быть по умолчанию, а у нас - это главное ПВО противника. Чуть пехота зазевается, и они уже в гостях. 'Мы их не звали, а они уже пришли!'.
Из самолетов показали 'Спитфайр МkV' и 'Харрикейн MkII'. 'Харрикейны' они снимают с вооружения, поэтому могут поставить много, а 'Спиты' этой серии выпускаются и для RAF, поэтому поставки их ограничены. Несмотря на возражения посла Майского, у которого были иные распоряжения, настаиваю на поставках МкV, пришлось связываться со Сталиным, и говорить ленинскими словами: 'Лучше меньше, да лучше!'. Тем более, что англичане сразу заговорили о возможности передачи лицензии на выпуск 'Мерлинов Мк45', и, оказания помощи в оснащении и запуске завода по их производству. То, что они сделали чуть позже в США, но, США пока не воюют, и поставки от них идут невоенные, в основном. Тем более, что современных самолетов у них еще нет, которые бы превосходили 'Спитфайр' или 'Мессершмитт-109F'. Там, пока, только 'Кобры' Р-39, решение о поставках, которых уже принято в США, но, Англия ближе, и пока существует ближневосточный коридор, так что поставки пойдут, и относительно быстро.
По второму, очень важному для нас вопросу, удалось зацепиться в присутствии Теддера и Черчилля. Обсуждался вопрос: как удалось избежать избиения нашей авиации в ПрибОВО и Одесском ВО, ведь в остальных местах фронта в первые часы войны авиации досталось очень сильно. Черчилль сказал, что, начиная с 1-го июля, RAF начала операцию 'Циркус', пытаясь облегчить положение нашей авиации, которую они продолжают до сих пор, хотя успехов пока не слишком много. Немцы оставили на Западном фронте две истребительных дивизии, одна из которых, вооружена новейшими истребителями 'Фокке-Вульф 190'. И англичане понесли значительные потери, и перешли к ночным действиям.
– Мы, впрочем, как и вы, использовали для отражения атак разработки профессора Бонч-Бруевича: РЛС. К сожалению, пока дальность ее не очень нас удовлетворяет. Инженеры говорят, что мощность магнетронов недостаточная. Ленинградские ученые говорят, что их сдерживает только их отсутствие, хотя они, почему-то, производятся в других странах, хотя созданы они именно в Ленинграде.
– Может быть, это происходит потому, что изобретение не было запатентовано?
– Нет, многорезонансный магнетрон имеет всю патентную документацию. Только его разработчик умер чуть более полутора лет назад, и разработки были приостановлены. Теперь мы испытываем нужду в этом виде электронных ламп. Хотелось бы решить эту невеликую проблему и как можно быстрее, так как противник на многих участках обороны действует безнаказанно. Вам в этом отношении несколько проще: вы находитесь на острове и у вас большой флот. А мы вынуждены содержать огромный штат постов наблюдения и оповещения о воздушном нападении в условиях прифронтовой полосы, что серьезно подрывает нашу оборону. Там, где данные приборы не успели начать использовать, там имеются большие потери в авиации. Наша промышленность обеспечить полностью нас этими приборами пока не может. Хотя поставки и идут. В моей дивизии уже два радиолокатора с дальностью 150 км. А требуется охватывать фронт радиусом в 300 километров. Примерно так, как сейчас у вас работает ваш центр ПВО.