Мы живые

Рэнд Айн

— Естественно, — буркнул Павел Серов, сплевывая на газету шелуху.

— Мы устроим настоящие Красные крестины. Никаких попов, только наши партийные товарищи. Это будет гражданская церемония с подходящими к случаю речами. Я пытаюсь выбрать имя… Ты слушаешь меня, Павел?

— Да, да, — отозвался Павел, кидая в рот очередную семечку.

— Здесь в календаре предлагается очень много новых, хороших революционных имен вместо глупых, отживших свое имен из святцев. Я вот выписала некоторые. Что ты думаешь по

этому поводу? Я подумала, что если будет мальчик, неплохо бы назвать его Нинель.

— Что это еще за чертовщина?

— Павел, я не потерплю подобных возражений и такого невежества. Ты даже не задумывался над тем, какое имя мы можем дать малышу.

— Но у меня ведь еще есть время?

— Тебе просто наплевать, вот и все. Не делай из меня дуру, Павел Серов, и не надейся, что я забуду об этом.

— Ну, перестань, Соня. Я предоставляю тебе право выбора. Ты лучше меня разбираешься в этом вопросе.

— Как всегда. Ну так вот. Нинель — это имя нашего великого вождя Ленина наоборот. По-моему, неплохо. Либо мы можем назвать его Виленом по начальным буквам фамилии, имени и отчества нашего великого вождя Владимира Ильича Ленина, понял?

— Да. По мне, любое из них годится.

— Ну, а если будет девочка — а я надеюсь на это, поскольку новая женщина получит должную независимость, и будущее страны в значительно большей степени, чем вы, мужчины, можете себе представить, принадлежит свободной пролетарской женщине, — так вот, если будет девочка, у меня припасено на этот случай несколько неплохих имен, но больше всего мне нравится Октябрина, потому что оно будет являть собой живой памятник нашей Великой Октябрьской революции.

— Несколько… длинновато, тебе не кажется?

— Ну и что? Очень хорошее и популярное имя. Знаешь, две недели назад Фимка Попова озвездила свое отродье и назвала ее Октябриной. Даже в газете объявление тиснула. Ее мужа прямо-таки распирала гордость. Как он все-таки слеп и глуп!

— Соня, к чему эти намеки…

— Тоже мне, моралист нашелся! Всем хорошо известно, что эта сука Фимка… А впрочем, черт с ней! Но если она считает, что у нее одной есть право публиковать имя своего отродья в газетах, то я… Я выписала еще несколько хороших современных имен. Например, Марксина — в честь Карла Маркса, или Коммунара. Или…

Что-то загремело под столом.

— Вот зараза, — чертыхнулась Соня. — Эти идиотские тапки! — Она неловко изогнулась на стуле и, вытянув ногу, стала что-то нащупывать ею под столом. Обнаружив предмет поисков, Соня, преодолевая боль в животе, нагнулась и принялась натягивать тапок, держа его за стоптанный каблук. — Посмотри, в каких обносках я хожу! Мне нужно так много вещей, тем более сейчас, когда я ожидаю ребенка… Ты, пьяный дурак, как нельзя лучше нашел время для писания писем, а мы все тут страдай!

— Не будем начинать все сначала,

Соня. Ты же знаешь, мне повезло еще, что я отделался легким испугом.

— Верно! Надеюсь, твоего Коваленского после громкого судебного процесса поставят к стенке. Я позабочусь о том, чтобы наш женотдел устроил демонстрацию протеста против спекулянтов и дворянчиков!

Товарищ Соня продолжала просматривать листки календаря.

— Вот еще одно неплохое имя для девочки: Трибуна. Или — Баррикада! — воскликнула Товарищ Соня, ткнув пальцем в одну из страниц. — Можно что-нибудь в духе современной науки: Университета, например.

— Длинновато, — заметил Серов.

— Мне больше по душе Октябрина. Как-то более символично. Я все-таки надеюсь, что у нас будет девочка Октябрина Серова — будущий вождь пролетариата. Павел, кого ты хочешь — мальчика или девочку?

— Мне все равно, — равнодушно ответил Серов. — Лишь бы не двойню.

— Знаешь, это твое замечание мне совсем не нравится. Оно свидетельствует о том, что ты…

Раздался стук в дверь, который показался Серову слишком продолжительным и властным.

— Войдите! — крикнул он, подняв голову и выпустив из рук газету.

Войдя, Андрей Таганов закрыл за собой дверь. Товарищ Соня выронила календарь. Павел Серов не спеша встал.

— Добрый вечер, — поздоровался Андрей.

— Добрый вечер, — пристально глядя на Андрея, отозвался Серов, вставая.

— Это еще что такое, Таганов? — поинтересовалась Товарищ Соня; ее низкий голос звучал сухо и угрожающе.

Андрей даже не посмотрел в ее сторону.

— Мне нужно поговорить с тобой, Серов, — пояснил он.

— Давай выкладывай, — бросил Серов. Он стоял не шелохнувшись.

— Я же сказал, что мне нужно поговорить лично с тобой.

— А я говорю, давай выкладывай, — повторил Серов.

— Пусть твоя жена уйдет.

— У нас с мужем, — вставила Соня, — нет друг от друга никаких секретов.

— Выйди из комнаты, — не повышая голоса, настаивал Андрей, — и подожди в коридоре.

— Павел, если он…

— Гебе лучше уйти, Соня, — медленно выговорил Серов, не глядя в ее сторону. Он все так же пристально смотрел на Андрея.

Товарищ Соня сухо кашлянула.

— Товарищ Таганов действует все так же решительно, да? Посмотрим, что покажет время. К тому же, ждать осталось недолго.

Товарищ Соня подобрала свое бледно-лиловое кимоно, плотно стянув его на животе. Вставив в зубы папиросу, она удалилась, шлепая тапками.

— Мне казалось, — начал Павел Серов, — что из того, что произошло за последние дни, ты вынес какие-то уроки.

— Ты не ошибся, — согласился Андрей.

— Что тебе в таком случае еще нужно?

— Лучше, пока я говорю, обувайся. Тебе придется выйти. В твоем распоряжении не так много времени.