Мятеж
Шрифт:
— Он не борзый, он упертый.
— Да не важно, — отмахнулась Адди. — Меня бы достало постоянно чувствовать себя злодейкой.
— Я привыкла, — пожала я плечами.
— Как скажешь. — Она подвинулась и скривилась, втянув в кабинку сломанную ногу. — Спасибо, что не бросила меня.
— Притворюсь, что не слышу крайнего удивления.
— Немножко удивлена, — ухмыльнулась Адди.
— Не подслащивай пилюлю.
— Да ладно. В резервации ты мне и слова, считай, не сказала. Как вражина какая.
— Я
— Просто недолюбливала меня?
— У меня была всего одна подруга, — сказала я, не глядя на нее. — КРВЧ убила ее незадолго до нашего с Каллумом бегства.
— О! — воскликнула она, потом спросила, помолчав: — За что?
— Она была из унтер-шестидесятых и получала первый курс тех самых лекарств, которые сводят с ума. Ей становилось хуже и хуже. По-моему, она потеряла надежду и очень страдала из-за того, что каждую ночь на меня набрасывалась. Мы жили вместе. — Я сглотнула комок в горле. — Потом она впала в буйство, перебила кучу охранников, а после этого подставилась КРВЧ.
Адди протяжно выдохнула:
— Вот скотство. Соболезную.
Я прислонилась к стене и уставилась в провисший потолок.
— К тому времени я уже знала, что рибуты бегут, — негромко продолжила я. — Леб сказал мне об этом как минимум за неделю до ее смерти, а я ничем ей не помогла.
— И вляпалась бы с ней так же, как с Каллумом, — заметила Адди. — Подалась в бега с рехнувшимся рибутом, которому нужно противоядие.
— Я же нашла его для Каллума, — мягко напомнила я. — Нашла бы и для нее.
Адди помолчала.
— Сомневаюсь, что она стала бы обременять тебя таким грузом вины.
— Не стала бы.
— Тогда что ты можешь изменить?
— Ничего, — повернулась я к ней. — Она мертва.
— Ну да, мертва. Но разве нельзя улучшить положение?
— Например?
— Например, представить, чего бы она от тебя хотела. Чтобы ты хандрила, не имела друзей и… — Она вдруг осеклась и поморщилась. — Обещаешь не бить меня, пока не выветрится эта химия?
— Обещаю, — чуть усмехнулась я.
— Хотела бы она, чтобы ты сбежала с Каллумом и бросила на произвол судьбы всех рибутов из городов? А родные у нее были? Как бы она отнеслась к тому, что ты не поможешь людям?
— У нее были четыре сестры в Нью-Далласе, — тихо сказала я.
— Ну и чего бы ей от тебя хотелось?
Я уставилась в стол, вдумываясь в ее слова. Вряд ли Эвер рассчитывала на то, что я буду кого-то спасать или воевать за людей. Она не надеялась на это, но я живо представляла ее лицо, скажи я ей о том, чем занималась.
Она бы гордилась мной.
Глава 21
Каллум
Остин показался на горизонте, когда уже
Я сидел на пассажирском месте рядом с Джорджем — маленьким рибутом-пилотом. Выглядел он лет на четырнадцать, но управлял челноком мастерски, держась совершенно невозмутимо. Он объяснил мне, что Михей обучал вождению всех детей, когда им исполнялось десять, так как в эту пору они наиболее «способные». Я рассмеялся, и вышло несколько истерично, после чего Джордж не произнес почти ни слова.
Второй челнок летел следом, ориентируясь на наш. Туда набились в основном рибуты из резервации, и я боялся, как бы они не свернули в сторону, отказавшись от нашего плана добраться до Остина. Но мои опасения оказались напрасными, и все время полета они держались позади нас.
В дверном проеме кабины появился Рили со скрещенными на груди руками.
— Я приказал надеть шлемы, мы уже близко.
— Спасибо.
— Вот это да! — Джордж округлил глаза и восторженно заморгал при виде Остина. Здания были ярко освещены и могли показаться огромными каждому, кто прожил всю жизнь в палатках.
Я отвернулся и уставился в темноту. Рен не выходила у меня из головы, и ее нынешнее положение было целиком и полностью на моей совести.
Зачем я вынудил ее остаться в резервации? Почему не послушался, когда она умоляла меня уйти? Она же ясно сказала: «Погибнем вдвоем или кто-то один». «Вдвоем» — а я все равно не услышал. Я вообразил, что она пеклась исключительно обо мне. С чего я взял, что она неуязвима? Почему не подумал, что могу ее потерять, если уговорю остаться?
— Каллум!
На меня смотрели Рили и Джордж. Рили кивнул на пилота:
— Покажи ему, где приземлиться.
— Да, конечно. — Я снова повернулся к лобовому стеклу и вгляделся в Остин, выраставший на горизонте. — Поворачивай на восток. Сядем в трущобах, возле школы. Я покажу, когда подлетим поближе.
— Прямо в самих трущобах? — недоверчиво переспросил Рили.
— Если у тебя нет плана получше.
Я догадывался, что Рили не нравился весь мой план целиком. Еще в полете я изложил его, и Рили после этого не сказал ни слова.
Он сунул руки в карманы и прислонился к стене:
— Если жители трущоб и всего города объединятся с КРВЧ, то нам хана.
— С чего бы им это делать?
— Потому что они нас боятся. Потому что ты сообщил Тони о желании Михея перебить всех людей. Возможно, они больше не на нашей стороне — если вообще на ней были.
Я застегнул ремешок шлема.
— Тогда мы покажем им, что бояться нечего. Постараемся никого не убить.
— Приложу все усилия, — с иронией отозвался он и кивнул на сидевших сзади рибутов. — Может, им тоже объяснишь? Скажешь, что делать, когда окажемся на месте?