Мятеж
Шрифт:
Граф еще не решил, как поступит, когда найдет этого негодяя.
По лесенке из кабины экипажа спустился выпускающий офицер, первым делом пристегнул свой страховочный фал и только потом спустился. Подошел к единственному пассажиру транспортника, дружески хлопнул по плечу:
– Три минуты! Ветер западный, слабый! Начинаем!
Граф Ежи в ответ показал большой палец. Он должен был прыгать с высоты пять тысяч пятьсот метров.
Выпускающий, твердо ступая по рифленому полу грузового отсека самолета, подошел к створкам хвостовой аппарели. Красный свет на «светофоре» [64] сменился на желтый. Выпускающий показал большой палец, граф Ежи встал и пошел на исходную, стараясь ступать так, чтобы не упасть.
64
Красный,
Держась за специально приваренную в том месте рукоять, выпускающий нажал на рубильник – и створки десантного отсека пришли в сложное, до миллиметра выверенное движение, впуская в самолет ревущую тьму. Выпускающий зачем-то выглянул туда, потом повернулся, и граф Ежи снова показал ему большой палец.
Йезус-Мария, спаси и помилуй меня.
Чувство страха, животного страха перед прыжком в ночь, заставляло его послать все куда подальше и сесть на скамейку, сказать – ко всем чертям, ищите другого дурака. Польский гонор и чувство долга толкали его вперед.
Желтый свет на светофоре сменился на зеленый, выпускающий махнул рукой – и граф Ежи, до боли зажмурив глаза, неуклюже побежал вперед. Он считал каждый шаг, а конца все не было, он бежал и бежал, свистел ветер, и дистанция почему-то не кончалась, он как будто бежал по дороге, выстроенной неведомыми силами в небе. Он открыл глаза, чтобы посмотреть, сколько еще бежать – и тут нога провалилась вниз, не найдя опоры, а ревущий ветер со свирепой силой подхватил его и потащил за собой.
14 июля 2002 года
Константинополь
Город Константинополь...
Город двух религий, второй Рим, Царь-Град, в свое время захваченный мусульманами. Бывшая столица Османской империи, давнего и непримиримого соперника России на Кавказе. Город, давший в свое время человечеству наиболее совершенную систему правовых норм – дигесты Юстиниана. Город, являющийся ключом к Черному морю, город, контролирующий треклятые Проливы, веками сдерживавшие военно-морскую мощь России в этом направлении. Город, ставший оплотом византийской цивилизации – цивилизации, духовной наследницей которой и стала Российская империя, самое сильное государство в мире. Город, вспомнивший свое истинное имя после многих веков забвения...
Этот город помнил многое. Он помнил римских правителей и правителей османских, он помнил чеканную поступь легионов и истошный вой орды, он помнил янычар и русских солдат. Он пережил не один штурм, последний – в двадцать первом году морским десантом адмирала Колчака. Он помнил героев и негодяев, трусов и храбрецов. Сейчас русская речь потеснила в городе турецкую, серо-стальные силуэты кораблей Флота Индийского океана сменили на рейде турецкие фелуки и римские галеры. Надеюсь, этот город помнит и меня – ведь немало времени я провел здесь с дедом, а когда-то давно, очень давно, настолько давно, что я даже не помню, как это было, – с отцом. Наверное, помнит...
В Константинополь, город, раскинувший свои древние стены на берегу самого ласкового в мире Черного моря, я прибыл поездом, ночным экспрессом из Багдада. Был такой поезд, он отправлялся из Багдада ровно в полночь и прибывал в Константинополь в шесть часов утра. В поезде еще раз позвонил моей дражайшей супруге, надеясь только на чудо. «Телефон абонента временно недоступен, можете оставить свое сообщение после звукового сигнала». Собственно говоря, ничего другого я и не ожидал.
Так получалось, что поезд приходил на старый вокзал Константинополя, а для того чтобы попасть на него, он должен был пересечь бухту по железнодорожному мосту, по новому железнодорожному мосту, построенному совсем недавно и входившему в число наиболее сложных технических сооружений мира: его центральный пролет поднимался, пропуская под собой авианосцы. Как раз в это время летом начинает светать, и зрелище из окон замедляющего на мосту свой стремительный бег поезда просто потрясающее. Солнце еще за горизонтом, но свечение от него чуть окрашивает мост и воду, и вода становится темной-темной, словно окраска на малых боевых судах, на которых я должен был служить по роду моей профессии. Странно – от света вода становится темной...
У вокзала я еще раз проверился, на всякий случай: при поездках на поезде и на автобусе не спрашивали документов, это тебе не самолет, не корабль и не дирижабль. Серьезнее всего я заметал следы в Багдаде – даже посетил баню, вымылся и полностью сменил всю одежду, надев взамен то, что удалось купить. Выбросил из карманов все, что там было, даже бумажник выбросил, предварительно выложив из него в карман деньги. Оставил только медную мелочь, ключи и все. Сотовый телефон я не просто выбросил – я «потерял» его на улице, дабы он нашел себе нового хозяина. Если кто-то решит меня отслеживать по сотовому телефону – а он дает сигналы о своем местонахождении на ближайшую вышку сотовой связи, даже будучи выключенным, – то пусть отслеживает. После того как я отправил СМС с этого телефона с просьбой о немедленной встрече и получил ответ с координатами, больше он мне не был нужен. СМС был зашифрован шифровальной программой, чтобы ее расколоть, потребуется не меньше двух суток. К этому времени информация утратит актуальность – координаты места встречи, которая уже произошла, и номер телефона, купленного на подставное лицо и никак не ведущего к истинному хозяину. Путилов, с которым я должен был встретиться, работал «на холоде», пусть и в дружественной стране, и как делаются эти дела, тоже знал...
Второй раз я позвонил на тот же телефон с уличного таксофона, предварительно накормив его медной мелочью. Как и следовало ожидать, произошла переадресация на электронный автоответчик, эзоповым языком я сообщил, что прибыл в нужное место и готов к встрече. Осложнений нет.
До встречи оставалось еще два часа, но самым глупым было бы эти два часа провести впустую. Потому я поймал местное такси, шайтан-арбу – здесь, из-за узких и извилистых улиц старого города, в качестве такси используют грузовые мотороллеры с кабиной на двух пассажиров, на таких же мотороллерах доставляют товар в расположенные в старом городе магазины и рынок. Водитель эмоционально матерился на чистейшем русском – любой турок знает русский мат и из-за горячности натуры использует его по поводу и без. Водитель махал кулаком другим водителям и беспрестанно сигналил, одноцилиндровый моторчик весело трещал, пыхал дымом – и мы ехали. Ехали на базар, где можно оторваться от любой слежки и исчезнуть без следа.
На базаре я пробыл целый час, для маскировки купил куртку из тонкой черной кожи, жаркую для этого времени года, но приметную. Прошел все золотые ряды – а это нелегко было сделать из-за подскакивающих со всех сторон зазывал. Куртку я надел поверх рубахи из грубой белой ткани, популярной среди небогатых жителей Восточных территорий – и в таком виде пошел на условленное место встречи.
Место было приметным. В хитросплетении улиц старого города, где иногда не то что шайтан-арбе проехать – двум людям сложно разойтись, есть небольшая площадь. Верней, площадью ее считают местные, для русских это не более чем внутренний дворик. В центре этой площади красуется старинный фонтан с дельфином, льющаяся вода делает чуть свежее воздух в этом месте, а на первых этажах домов, ограждающих площадь по периметру, есть целых три кафе. Вот в одном из них – в каком, я решу только в самый последний момент – и произойдет эта встреча.
Примерно десять минут проведя на площади, я заметил наконец человека, русского, который здесь «не вписывался», так же как я. Заметив мой взгляд, он кивнул и, не поднимая руки, сделал пальцами знак, который знает любой человек, закончивший военное училище – безопасно. Я ответил тем же и направился в кафе, первое, что попалось мне на глаза.
Кафе это располагалось в помещении, которое на исконной российской территории было принято называть полуподвальным. Но изначально его не строили как полуподвальное: просто в Константинополе много старых зданий, а строили тогда турки не самым лучшим образом, в отличие от русских здесь не было принято закладывать под дом мощный фундамент. Да и кроме того – почему-то турки в отличие от русских не любили помещений с высоким потолком, сейчас же приходилось соответствовать: клиент всегда прав, и он не любит ходить, пригнув голову. В итоге – за столетие первый этаж на треть углубился в землю, да еще и пришлось выбирать землю внутри фундамента, чтобы увеличить высоту помещения, как бы «поднять» потолок. Вот и получилось – полуподвал.