Мятеж
Шрифт:
Ошибка! Работаете на меня – вот чего никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит говорить тому, кого ты завербовал на идее патриотизма. Не надо так говорить! Служите России – вот правильные слова, ложащиеся в контекст и ласкающие слух агента. Нет, уважаемый господин Путилов, проигрываете вы агентуристам из МВД, с коими я имел честь познакомиться через Каху Несторовича, земля ему пусть будет пухом. Родина в опасности и не время торговаться – еще лучше. Но не «работаете на меня».
Значит, заинтересовал. Один-ноль.
– Вы ошибаетесь. Я никогда не
Надо отдать должное – Путилов выдержал, я не смог его пробить.
– Это имеет отношение к Багдаду?
– Да.
– В таком случае вам не кажется, что скрывать информацию просто безнравственно? Вы так хорошо говорите о Родине – так помогите ей. Как вы можете торговаться в таких вопросах?
Я покачал головой.
– Я и помогу. Помните Каху Несторовича? С тех пор у меня остались связи в МВД. Им я и передам ту информацию, которая у меня есть. Это козырь, сударь. Он будет вашим – или он будет принадлежать МВД.
А вот теперь – проняло, по сморщенной роже видно, что проняло. Путилов был бюрократ, надо сказать, таких с каждым годом становилось все больше и больше. Для него совершенно неважно общее дело, для него важно свое место в нем. Он воевал не с врагами – большую часть времени он уделял бюрократической грызне, воюя со своими. Если он получит информацию, реализует ее и будет «на коне» – это для него маслом по сердцу. Если информация от его – ЕГО – человека попадет в МВД, они ее реализуют и получат все выгоды от этого, в виде благосклонности Его Величества и новых бюджетных ассигнований – для него это будет надругательством над самым святым, что только может быть, попранием основ.
Как видите, и я умею искать в людях их слабые стороны. И бить по болевым точкам – жестоко, но точно так же ударили и меня.
– Да, кстати... не откажите в любезности, милостивый государь... Как вы ее назвали? Я имею в виду не имя, а оперативный псевдоним?
– Зачем это вам? – с подозрением произнес Владимир Владимирович.
– Всегда приятно знать, как кто-то называет твою жену... Это много позволяет понять в человеке. Кстати – псевдоним, как я понимаю, она выбрала сама?
Путилов помолчал. Но потом решился – и проиграл еще одно очко в невидимом поединке.
– Сама... Мы ее называли Харон.
Вот и второе очко в мою пользу – и всухую. А дело в том, милейший господин Путилов, что если мне еще придется встретиться с моей второй половиной, то я назову ее не именем, а кличкой. И тогда наш разговор пойдет намного содержательнее...
– Харон... Странные ассоциации. Перевозчик через Стикс, реку мертвых. Человек, знакомый как с тем миром, так и с этим. И, вероятно, богатый – каждый платит ему монету за перевоз. Можно стать
– Никогда. Может, начнем.
– Начинайте. Вы – первый. Ибо я вам не доверяю, солгавший один раз – солжет и второй, и третий.
– Где и в чем я вам солгал?
– Перечислить? Вся эта командировка в Персию – сплошная ложь. Вы использовали меня втемную, как прикрытие для внедрения настоящего агента. Причем плохо подготовленного – если и не с научной точки зрения, то с оперативной точно. Но так получилось, что я добыл информацию, оправдав свое присутствие, а она где-то провалилась. Не будем терять время, Владимир Владимирович, тем более я уже все понял, в общем-то. Сколько ядерных взрывных устройств на данный момент находится в руках шахиншаха? И они ведь нацелены не только и не столько на Кабул, правда? Кабул – это сладкая и лживая сказочка, чтобы кое-кого успокоить. По-настоящему, эти заряды нацелены на нас? Вопрос – кто заигрался?
А вот теперь Путилов побледнел так, что я начал всерьез опасаться за его самочувствие. Такой цвет лица – преддверие инфаркта. Если он грохнется с инфарктом прямо тут, на глазах у владельца сего почтенного заведения и заполонившей площадь охраны, которые думают, что их никто не видит, будет несколько не комильфо.
– Спокойнее, сударь. Положите руки на стол, закройте глаза, дышите ровнее. Успокойтесь. Пока еще не все так печально, как могло бы быть.
К нам подскочил турчонок, видимо заметивший, что с гостями происходит что-то неладное.
– Уважаемые господа желают еще заказать?
– Да... по две чашечки чая. Моему другу, пожалуйста, немного добавьте... зеленого чая в заварку, ему надо успокоиться.
– Дедушка может заварить уважаемым господам чай такой, как он заваривает себе. С таким чаем можно прожить до ста лет!
– Вот и отлично. Такой чай нам и нужен.
Турчонок убежал.
– Как вы догадались? – Путилов чуть пришел в себя.
– По косвенным признакам. Марина рассказала мне, что училась в Массачусетском технологическом. Чему-то же она там обучалась, верно? Но я, как последний дурак, пропускал это мимо ушей, пока не стало поздно. Потом я обнаружил, что она буквально в хлам уделала машину, которую я ей дал, – так повредить подвеску можно, только гоняя на хорошей машине по очень-очень плохим дорогам. Потом странная нота дипломатического ведомства Великобритании, где Ее Величество протестует против подготовки к войне, которую мы якобы ведем. Потом...
Владимир Владимирович снова начал бледнеть.
– Какая... нота?
– Нота из Уайт-холла. Секретная нота, подписанная Ее Величеством королевой Елизаветой. Там говорится, что британское правительство уличает нас в подготовке к войне и предупреждает о возможных тяжелых последствиях аннексии Афганистана. Постойте-ка, до вас она не дошла?
Выражение лица моего «начальника» было красноречивее всяких слов.
– Куда вы ее направили?
– По инстанции. Дипломатической почтой, на Певческий Мост. Я ведь должен в таком случае действовать по официальным каналам, исполняя обязанности посла. В конверт, помимо ноты, я вложил записку с настоятельной просьбой уведомить вас о содержании ноты и отправил ее с дипкурьером как документ чрезвычайной важности. Ее не получили?