Мятеж
Шрифт:
– Стоп! Вы сказали, что Ковальчека именно застрелили или Збаражский? Это очень важно!
– То есть как так «убил»? – снова не понял граф Ежи. – Что значит «убил»? Я его просто избил, а не убил.
Теперь недоуменный взгляд бросил на своего агента пан Збаражский.
– Нормально вы его избили. Вы его застрелили, его обнаружили мертвым. Убитым из пистолета!
– Он. Он сказал, что Ковальчек застрелен, убит из пистолета, вот как он сказал, и обвинил в этом меня. Сказал, что надо было его арестовать и вместе с наркотиком, тогда бы полиция могла раскрутить этот клубок и выйти на банду наркоторговцев и самого Ковальчека отдать под суд за наркотики.
– Жолнеж Змиевский?
– Да, Жолнеж Змиевский. Потом я...
– Достаточно, – с прытью даже неприличной для человека столь солидного возраста и звания, Кордава вскочил на ноги, – сидите здесь, пан граф, и ничего не трогайте. Я сейчас вернусь...
С неприличной прытью полковник Кордава пробежал в модуль, где была их связь по закрытой сети, выгнал из-за терминала одного из нижних чинов, поставил терминал связи под перезагрузку и заменил пароль. В закрытой системе связи пароль не набирался – система представляла собой носитель, недоступный к перезаписи и копированию, на котором содержался код с 2048-битным шифрованием, подобрать его было практически невозможно даже с использованием суперкомпьютера. Там же, на носителе, находился личный алгоритм шифрования Кордавы, у каждого из старших офицеров был личный алгоритм шифрования, подобранный генератором случайных чисел и меняющийся раз в месяц, причем новые носители, каждый из которых был номерным, раздавали при помощи специального барабана-лототрона. Поэтому получить информацию, которой обменивалась русская разведка и контрразведка, было почти невозможно, даже если каким-то чудом удавалось добыть один-два алгоритма шифрования – с их помощью можно было прочесть только ограниченный круг сообщений, касающихся лично этого растяпы-офицера, и не более. Получается, если кто-то садился работать за терминал, он должен был вставить носитель в USB-разъем, иначе терминал не позволял работать.
В ожидании, пока загрузится программа, полковник весь извелся. Наконец на экране появилась заставка его личного кабинета, фоном служила лично им сделанная у себя на родине фотография Куры [53] на цифровик. Зайдя в программу поиска, он сделал запрос на «Жолнеж Змиевский» и принялся ждать. В последние десять лет работа их очень упростилась, и ту информацию, которую раньше они ждали сутки, теперь можно было получить за несколько минут. Но и работа шпионов облегчилась чрезвычайно. Раньше было золотое правило: семьдесят процентов провалов относятся на провалы через связника. Брали на «моменталках» [54] , на тайниковых операциях. Сейчас ни того, ни другого нет. Любой агент может зайти в первое попавшееся интернет-кафе, зашифровать внешне невинное письмо коммерческой программой шифрования и отправить его в любую страну мира. Поток информации, которой сейчас обмениваются люди из разных стран мира, за это время вырос на два, а то и на три порядка. Если раньше люди писали письма, и они шли неделями – то теперь электронное послание доходит за несколько минут. У каждого в кармане мобильный телефон с цифровым фотоаппаратом, видеокамерой, иногда и навигатором глобального позиционирования. Если десять лет назад спутниковый мониторинг местности был доступен лишь аналитикам Генштаба, то теперь он доступен любому желающему бесплатно. Но и противодействовать всему этому стало намного проще.
53
Река в Грузии.
54
Моменталка – два человека сталкиваются в дверях и расходятся – но за это время они успели друг другу что-то передать. Примерно так.
Программа выдала результат. Полковник Кордава прочитал справку и выругался матом, теперь уже на великом и могучем. Потом на его плечо легла рука, и он чуть не подпрыгнул.
– Что, генацвале? – спросил его Габриелян.
Кордава выдернул носитель, нарушая процедуру завершения работы, и экран погас.
– Давайте покурим, господин генерал.
– Ты ведь божился.
– А-а-а-а...
Стрельнув у одного из нижних чинов сигаретку, они вышли на воздух, неприятно влажный и удушливый. Над Бугом собиралась гроза.
– Ну что?
– Подтверждается, – сказал Габриелян. – Данные пришли в систему. Данные об этом штрафе были переданы, как полагается, в канцелярию полка, чтобы сумму штрафа вычли из денежного содержания. Передали и протокол, там указано место и время. Подтверждается.
– У меня еще круче, деда шено. Пан Жолнеж Змиевский, по словам Комаровского, именно его имя назвал Ковальчек, когда тот его бил и требовал сказать, откуда в Варшаве берется кокаин. Так вот, Жолнеж Змиевский – один из псевдонимов прикрытия Збаражского, на это имя он получил документы и полицейское удостоверение.
Только сейчас Кордава понял, что у него нет зажигалки. Посмотрел на Габриеляна – тот издевательски улыбнулся, потом смял так и не закуренную сигарету, бросил на землю и растоптал каблуком.
– Что-то складно все выходит, не думаешь?
– Что – складно?
– Вокруг Збаражского. Может, это внедрение?
– Кого – его? – Кордава указал на дверь модуля, где сидел Комаровский. – Ты, генацвале, читал расшифровку его показаний на машине? Восемьдесят один процент.
– Не сто.
– А сто ты видел хоть раз?
– Оно так.
– Одно из двух: либо молодой пан граф невиновен – и тогда он должен работать на нас, либо он гений, способный обмануть восемнадцать датчиков системы, не моргнув глазом, – и тогда он тем более должен работать на нас. Куда смотался Штольц?
– Не догадываешься? В Питер, докладывать. Там у них своя шайка-лейка...
– Думаешь, он уже знал?
– Знал не знал – какая разница. Важно то, что сейчас кому-то за все это придется отвечать.
– Как бы не пришлось нам.
– Не придется. Показания Комаровского – наш козырь, я лично отправлю их в Собственную Его Императорского Величества канцелярию.
Армянин недоуменно посмотрел на Кордаву.
– Ты спятил?
– Отнюдь. Это – наш козырь против Штольца и всего этого дерьма. Тебе не кажется, что надо это сделать?
– За это нас вышибут, без пенсиона.
– Отнюдь. Штольц подсиживает Путилова. Путилов ненавидит Штанникова и его группу, как только у него в руках появятся козыри, он начнет действовать, тем более что он имеет право доклада на Высочайшее имя. Кто-то должен будет ответить за все происходящее. Ни ты, ни я ни при чем – мы по Польше не работали. А Збаражский – из этой камарильи.
Габриелян помолчал, обдумывая возможные последствия.
– Я этого не слышал, – предупредил он.
– Несомненно, господин генерал.
– Как будешь делать?
– Гражданской службой доставки. Лично в руки, я знаю код.
– За это тебя тем более вышибут.
– Не вышибут... – Кордава зло смотрел куда-то вверх, на тучи. – Лично меня тошнит от всего этого. Расплодили, деда шено! Но есть еще одно! Мы уже победители! Но мы будем дважды победителями, если притащим на аркане этого ублюдка Збаражского тире Змиевского тире еще кого-то там.
– Мы даже не знаем, где он.
– Знаем... Знаем... они отступают на запад, собирают все боеспособные части к западу от Вислы. То, что мы взяли, оборонялось лишь арьергардом. Они собираются уйти в Австро-Венгрию, там нужно искать и Бориса, и этого ублюдка Збаражского, и всех остальных. Найдем их – и никто не посмеет нас пальцем тронуть.
– Хочешь использовать его? – Габриелян тоже кивнул на модуль.
– А кого еще?
– Он еще пацан.
– Он выживал во враждебном окружении несколько суток. Он отстоял от бандитов свой дом – с оружием. Благодаря ему захвачен неповрежденным важнейший для переправы войск мост. Этого недостаточно?