Мятежная леди
Шрифт:
Один миг, и корсаж разошелся. Его ладонь легла на ее обнаженную грудь, дразня пальцами соски. Фиона тихо вскрикнула, но не открыла глаз. Хотелось наслаждаться ощущениями, которые дарили телу его пальцы. Над пологом листвы медленно плыла полная луна, и Фиона лениво удивилась — она не помнила ни того, чтобы открывала глаза, ни того, как спустилась ночь.
Лицо Керкхилла все время было в тени, но тут он медленно наклонился к ней и она заглянула в его глаза. Голова Дикона была в нимбе лунного света… Он поцеловал ее, страстно, проникая языком глубоко в рот. Самого его вкуса было достаточно, чтобы у Фионы закружилась голова. Она коснулась рукой теплой щеки Дикона, погладила его сильную грудь, поджарый живот и стала спускаться ниже…
Он слегка повернул голову, будто прислушиваясь. Теперь она хорошо различала черты его лица. Встретила глазами его пристальный взгляд, и тепло его улыбки согрело ей сердце.
Но вдруг его лицо стало таять — как странно! Вскрикнув, Фиона крепко зажмурилась. Когда она снова открыла глаза, оказалось, что она уже не лежит с ним и не смотрит на него, а стоит, глядя на землю, где в густой тени лежит какой-то странный предмет.
Темнота скрывала все, кроме его неясных очертаний. Шести футов в длину, громоздкий, неровный, словно набитый яблоками мешок.
Фиону пронзил ужас. Содрогнувшись, она поспешно отскочила назад, прежде чем поняла, что предмет, чем бы он ни был, лежит неподвижно. Тем не менее, Фиона застыла на месте словно каменная, да так надолго, что забеспокоилась, сможет ли теперь вообще сделать хоть шаг.
Но ей придется выбираться. Она была одна в ночном лесу.
Дикон исчез, словно растаял в воздухе. В лесу царила тишина. Луна спряталась за облако. Вокруг наступил непроглядный мрак, как только и бывает ночью в лесу. Жуткая, сверхъестественная тишина и неподвижность. Фиона слышала собственное дыхание… учащенное, слишком громкое.
Она сделала глубокий вдох, затем выдох, пытаясь успокоиться. Потом снова посмотрела вниз. Поразительно! Средь окружающего ее мрака она была не в состоянии различить даже стволы ближайших деревьев, однако контуры продолговатого предмета просматривались с какой-то зловещей четкостью.
Почему-то ее очень беспокоила его неподвижность. Фиона осмелилась ткнуть его носком туфли, очень осторожно. Мешок не шевельнулся, и тогда она ткнула сильнее. Ни малейшего движения.
Фиона вздрогнула. Несомненно, звук! Кто-то приближался.
Что она наделала?
Пытаясь вспомнить, она прижала ладонь к боку — кажется, тут ей было очень больно! Молнией пришло озарение — сюда ее ударил Уилл. Потом он сбил ее с ног, и она погрузилась во мрак. Очевидно, тот самый, что царил до сих пор, потому что сознание вернулось к ней посреди сводящей с ума гробовой тишины жуткого ночного леса.
Фиона напрягла слух. Жалобный крик птицы. Ей хотелось бежать, но она не видела тропинки. А еще она не могла оставить мешок лежать там, где он лежал.
Он принадлежал ей. Тут не было сомнений, хотя она не смогла бы сказать, почему да как. Что подумают люди, если она бросит его здесь? Разумеется, они узнают, что он у нее был. Значит, она несет ответственность за то, что он тут.
Мешок казался громоздким и невероятно тяжелым, но она была обязана его отсюда убрать. Необходимо его спрятать! Она не совсем понимала, почему его нужно спрятать, просто знала, что его нельзя тут оставлять. Не дай Бог кто-нибудь наткнется на него в непроглядной темноте и дотронется до него, как только что пришлось дотронуться ей.
Крики становились громче, словно птицы наперебой причитали, кого-то оплакивая. Их стенания подхлестнули решимость Фионы и помогли ей перебороть изначальный страх.
Она тянула, толкала, перекатывала, тащила волоком этот мешок. Медленно, невероятно медленно вверх по холму. Она знала, куда надо его тащить. Перевалить через холм и вниз. На другой стороне будет легче, надеялась она, потому что там есть одно-единственное подходящее место. Но как оно далеко! Никогда еще не было так далеко.
Вот Фиона перевалила мешок через вершину холма. Луна появилась и снова исчезла, но Фиона видела достаточно. Продолговатая щель в земле впереди — что может быть лучше! Как раз нужного размера. Ее ноша, казалось, была уже не столь тяжелой. Двигать ее вниз по холму было легче, хотя на тропе то и дело попадались торчащие из земли острые камни. Дважды ей пришлось чуть не бежать, когда мешок вдруг начинал катиться вниз сам по себе.
Луна вновь обрела четкие очертания, бросая бледный свет на глубокую щель, словно предупреждая Фиону об опасности в тот самый миг, когда мешок скатился прямо в нее. Иначе она упала бы следом за ним.
Фиона всматривалась в черный провал. Мешок исчез, и полная луна освещала то, что осталось. Уилл Джардин, с дьявольской ухмылкой на лице!
Фиона закричала.
И проснулась от собственного крика, эхом отдающегося плачем ребенка в комнате Флори, что находилась прямо через лестницу от спальни Фионы.
Глава 12
Во внутренних покоях Керкхилл услышал крики Фионы и плач младенца, вскочил из-за огромного стола, заваленного счетами Джардина и прочими бумагами, и помчался наверх. Сердце стучало, точно колокол. Через один пролет лестницы он увидел, как Флори пробежала через лестничную площадку, распахнула дверь спальни хозяйки и замерла на пороге, не решаясь войти.
Керкхилл осторожно втолкнул Флори внутрь и вошел сам. Фиона сидела на постели и кричала.
— Ей, видимо, приснился страшный сон. Иди, посмотри за ребенком; его будет проще успокоить, если закроешь дверь. А я тебя позову, если понадобишься.
— Мне лучше быть поблизости — тогда я услышу, если вы позовете. Можно послать за Элизой, милорд. Крошка, наверное, проголодался.
— Лучше, чтобы здесь не было посторонних. Постарайся справиться сама.
— Хорошо, сэр. Крошка скоро захочет есть, и она наверняка возьмет его к себе.