Мятежница
Шрифт:
— Наложницей моего отца, — ответил коротко.
— Кем она была до того, как стала наложницей?
Наши взгляды встретились, мое сердце гулко билось в груди, отсчитывая мгновения ожидания. По тому, как Логхард сощурился, я поняла, что он колеблется, и ждала ответа.
— Уже поздно, фрейлина. Ложись спать.
Я едва не застонала от разочарования, к которому примешалась горчинка обиды. Демонстративно отвернулась от него к пологу шатра. Значит, ему спрашивать обо всем можно, а мне нельзя? Чтобы я что-нибудь еще ему рассказала! Ведь совсем недавно говорил
— Когда-нибудь я тебе расскажу, — прервал мои размышления артанец. — Не сегодня.
В его голосе я уловила столько скрытой боли, что мне стало стыдно. После ночи «слепого» наказания я в первую очередь всегда прислушивалась к артанцу. Кейн умело прятал свои чувства, по лицу невозможно было понять, о чем он думает. Но голос его выдавал (возможно, в этом была вина привычки приказывать мысленно). И если верить тому, что я чувствовала сейчас… выходило, что свою мать Кейн любил.
— Хорошо, — тихо ответила я. На этот раз совсем другим тоном.
Засыпая, я думала о том, что узнала. Он любил мать и ненавидел страну, в которой она родилась. Не говоря уже об испепеляющей, страшной ненависти к княгине, с которой началось наше знакомство. Он ненавидел ее еще до того, как пошел на Нифрейю войной, хотя ни разу с ней не встречался. Ненавидел меня просто потому, что я была нифрейкой.
Оставалось понять, почему.
Глава 19
Столица Артана называлась Артан-Пра, что означало Огненный город. Мы преодолели главные ворота на закате, и одного взгляда хватило, чтобы понять, почему она так называется. Стены городской крепости, дома, улицы были рыжевато-красного, словно пламя, цвета. Дело было не в отсвете стремящегося упасть за горизонт солнца, а в глине, из которой все это построили, и пыли под ногами. Зато мне наконец-то открылся секрет, почему национальный цвет артанцев — красный.
В отличие от горного Грода маннцев Артан-Пра располагался на равнине. Все дома здесь были одноэтажными, поэтому город строился не ввысь, а вширь, и возможно поэтому казался невероятно огромным. Огромным настолько, что пока мы достигли стен княжеского дворца, на улице уже главенствовала ночь. Темная и удивительно теплая, настолько, что даже не хотелось набросить на плечи накидку.
Дворец оказался самым высоким зданием в городе (целых три этажа), но чтобы рассмотреть его полностью, просто не хватало взгляда. Со всех сторон его окружали сады с раскидистыми деревьями, которые в темноте напоминали настоящий лес. Зато благодаря зелени здесь было прохладнее и легче дышалось.
Пока отряд двигался по городу, артанцы всех возрастов и сословий низко кланялись Кейну, некоторые даже падали ниц. В их взглядах я видела не страх и покорность, а трепет, благоговенье и восхищение своим князем. Каким бы жестоким ни был Логхард для остальных, его народ любил его.
У входа во дворец наш уже встречали. Все мужчины были смуглыми и невысокими,
— С возвращением, мой князь.
— Спасибо, Гихарт, — кивнул Логхард, спешился и подошел к моей лошади.
Как и обещал, за все путешествие Кейн ни разу ко мне не прикоснулся, но сейчас протянутая ладонь словно показывала, что время передышки закончилось. И теперь условия будет ставить он.
Но не на виду же у всех?!
Краска прилила к моему лицу, я только сильнее вцепилась в поводья. Потому что положение, в которое он меня загнал, было ужаснее некуда. Не подчиниться я не могла: одно дело высказать все Кейну наедине, совсем другое — дерзить прилюдно. Тем более что позади нас спешивались маннцы, и Логхарду стоило помогать своей невесте, а не наложнице.
Чтобы побыстрее с этим покончить, я поспешила ухватиться за его руку. Прикосновение и взгляд Кейна привычно обожгли. К счастью, из объятий меня отпустили раньше, чем успела сгореть от стыда. Я даже затылком чувствовала взгляды артанцев и маннцев.
— Счастлив узнать, что вы наконец-то решили заключить брачный союз, — подбросил дров в костер моей неловкости Гихарт. Ведь брак Кейна меня ни капельки не касался. — Представьте меня новой госпоже.
И он посмотрел на меня.
О нет!
Меня мигом бросило в холодный пот, краска отхлынула от лица. Захотелось немедленно провалиться сквозь землю: такая ошибка тянула на настоящий скандал. Мало того, что Кейн оскорбил маннскую княжну тем, что отдал предпочтение наложнице, так еще и артанцы благодаря его расположению приняли меня за его невесту.
— Обязательно представлю, — усмехнулся Кейн. Конечно же, он решил проблему со свойственной ему бесцеремонностью. — А пока познакомься с Амелией Сингтон, моей гостьей.
Гостья?
Почему-то это меня разозлило больше ужасного положения, в котором я оказалась. Раньше он не стеснялся называть вещи своими именами, что изменилось теперь?
— Приношу глубочайшие извинения за свою ошибку, — вновь склонился в глубоком поклоне Гихарт. По его лицу сложно было сказать, смущен он или нет.
Я бросила на Кейна гневный взгляд. Очень хотелось пнуть его под коленку. Очень-очень, но почему-то именно здесь я вспомнила о манерах. Возможно, дело было в роскоши дворца и его придворных. А может, в том, что мне еще жить в этом доме, с этими людьми.
Доме…
Сердце защемило от такой мысли, грудь словно сдавило в тисках. Артан-Пра был последней остановкой в казавшемся бесконечным путешествии. Из этой неприступной крепости не так просто сбежать. Я бы сказала невозможно. Страх холодком пробежал по коже, будто княжеский дворец мог поглотить меня, едва мы войдем в высокие арочные двери.
Я настолько погрузилась в собственные невеселые мысли, что едва не упустила момент, когда Кейн представил Гихарта как хранителя дворца, а потом приказал: