На 9-ой хребтовой
Шрифт:
– Подумай над моими словами, - сказал Джангир на прощание.
– Я тебе добра желаю.
Проводив Мурада, Джангир бросился к телефону.
– Привет, это я, - сказал он, как только Репа ответила.
– Страшное дело, слушай внимательно! Только что был у меня Мурад... Да, тот самый. И заявил, что хочет на тебе жениться.
– Не может быть!
– Оказывается, может. Я сделал все, что в моих силах: обвинил тебя во всех грехах. Но, кажется, не совсем переубедил. По-моему, он направился к тебе объясняться.
– Джаник, милый, что же делать? Только этого мне не хватало!
– Что, опять неприятности?
– Как обычно. Не пропущу, говорит, мне только про убийц очерков не хватало. Твержу ему, что Эйвазов хороший нефтяник, убийца совсем другой человек, убийство - это экспозиция, получается вроде раздвоения личности: на работе один человек, дома другой, и нужно это проанализировать... Нет, говорит, нечего валить все в один котел. Хороший нефтяник - пиши о его трудовых успехах, и ничего копаться в частной жизни. Вот в таком духе... А мне, значит, бежать сейчас из дому!
– Не думаю, чтобы он решился подняться к тебе. Главное, не выходи на улицу.
– И то хорошо! Хоть поработаю.
– Ты уж извини, втянул тебя в это знакомство...
– Ну, глупости какие! Я буду звонить тебе по ходу событий.
...Мурад шел быстро и минут через десять был у Рениного дома. Почти все окна светились. В подъезде он прочитал список жильцов. Но он ничем не помог ему: фамилии Рены Мурад не помнил. Он вышел на улицу, пересек мостовую и прислонился к стенке. Изредка из подъезда выходили люди, но Рены не было.
Часа через три Мурад вернулся домой. Еще во дворе он услышал крики матери.
– Бедная моя девочка! Сиротка беззащитная!
– причитала окруженная соседками мать и била себя в грудь и по коленям.- Что теперь с тобой будет? Кто отплатит за такой позор? Если б жив был твой отец! В стороне стояли Мустафа, его сын Ариф и Сабир,
– В чем дело?
– спросил Мурад.
– Успокойся, сынок, успокойся, - упрашивал Сабира Мустафа.
– Вот пришел твой старший брат. Это его дело. Нужно будет, он и тебе скажет, что делать.
– В чем дело?
– настойчиво повторил Мурад.
Сабир поднял глаза, в них были презрение и жалость. Никогда еще он не смотрел так на Мурада.
– Что случилось?
– спросил Мурад еще раз. Сабир молчал.
– Тофик приехал, - сказал Джангир, тронул за плечо Мустафу и пошел к двери.
Милиционер и Ариф последовали за ним. Удалился следивший за событиями с балкона прокурор Ибрагим, замолчали и вышли во двор женщины. Мурад ничего не мог понять. Впервые в жизни он был полностью поглощен своими чувствами, и ничего больше не воспринимала его разламывающаяся от боли голова.
– Он привез с собой жену, - пояснила наконец Мансура.- ! Опозорил мою бедную девочку! Зачем я послушалась тебя, разве он пара ей, этот бездельник?
– Посмотрим; что он сейчас скажет, - презрительно скривил губы Сабир. Как будет дружка оправдывать.
– Не может быть!
– едва вымолвил Мурад.
– Хватит!
– крикнул Сабир.
– Двадцать лет я терплю твои глупости. Сосватать Солмаз за этого подонка! Только такой дурак, как ты, мог это придумать.
– Где Солмаз?
– спросил Мурад.
– Я отправила ее к тетке, - отвечала Мансура.
– Бедная!
– Бедная?! Да она рада этому! Понимаешь? Рада!
– кричал взбешенный Сабир.
– Теперь понимаешь, что ты хотел с ней сделать?
– Разве я заставлял ее?
– растерялся Мурад.
– Хватит! Все! Мама, выйди, пожалуйста, в другую комнату... Говори, что ты собираешься делать?
– Не волнуйся, не волнуйся. Что-нибудь придумаем. Надо поговорить с ним.
Сабир сжал кулаки.
– О чем с ним говорить?! Ты понимаешь, что ты городишь?! Всю жизнь ты болтал мне о чести и достоинстве, почему же ты сейчас забыл .о них?
– Я знаю, что сделаю, - неуверенно сказал Мурад.
– Не тебе указывать. Все, что нужно, будет сделано. Не лезь... Ты учись. А это мое дело.
Мурад надел кепку. У двери его догнала обеспокоенная Мансура.
– Куда ты идешь? Не делай меня несчастной...
– Не волнуйся, вам. Я не туда иду. В другое место.
На улице он встретил прокурора Ибрагима. Тот был в форме.
– Не наделай глупостей, Мурад, предостерег прокурор -- Времена сейчас такие, что помочь не смогу. Мурад молча кивнул.
– Но какой все-таки мерзавец! Сколько лет дружили, хлеб-соль делили... Сколько ты ему хорошего сделал, а он... Убить его мало.
Мурад опять кивнул. Они попрощались. Прокурор долго смотрел вслед и сочувственно качал головой.
– Будь осторожен!
– крикнул он вдогонку.
Мурад шел куда глаза глядят, подальше от дома, от матери и брата, от Тофика и прокурора. Он спустился к морю, потом ходил под окнами Рены, поднялся в Кировский парк и долго сидел там на каменных ступенях и смотрел вниз на городские огня. Это была самая высокая точка города. Выше - был только памятник Кирову. Из расположившегося под ним ресторана "Дружба" доносилась музыка, выходили подвыпившие люди. Кто-то окликнул Мурада.
– Эй, чего сидишь, идем с нами!
А еще раньше, неподалеку от Рениного дома, он встретил Васифа, своего помбурилыцика.
– Ты чего здесь сидишь?- спросил Васиф.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось. Просто жду товарища. Но Васиф не поверил.
– Ты должен мне все сказать! Ты меня еще не знаешь! Для тебя я все сделаю!
– И долго не отставал от Мурада, предлагая свою помощь. Он был слегка пьян.
Поздно ночью, когда все спали, Мурад вернулся на 9-ю Хребтовую. Крадучись, подошел к окну Тофика. Сквозь щели прикрытых ставен пробивался свет. Мурад тихо постучал. Свет потух, и ставня чуть приоткрылась. Пока глаза Тофика не привыкли к темноте, в комнате царила тишина. Наконец Мурад услышал ответный стук. Приблизив лицо к стеклу, он разглядел Тофика, который тоже прижимался к стеклу и делал ему знаки подойти к двери.