На далеких рубежах
Шрифт:
Противники, вооруженные ядом, бросились друг к другу. Скорпион, опираясь на ноги, взметнул вверх свой длинный хвост с ядовитым наконечником, очевидно целясь фаланге в голову. А фаланга -- желтый продолговатый мохнатый паук -- насторожено сжался и, улучшив момент, впился своими сильными челюстями скорпиону в хвост и перерезал его.
– - Видите, -- комментировал поединок солдат, -- теперь исход борьбы ясен.
Обезоружив своего противника, фаланга принялась пожирать его.
– - Да, интересно, только смотрите, чтобы этот паук не схватил вас за палец, -- предостерег Поддубный, заглядывая в банку.
– - Не схватит!
– - с мальчишеским задором ответил солдат.
Радисты установили связь с СКП.
– - Я -- Верба-2, -- передал Поддубный в эфир.
– - Как слышите меня, Верба?
– - Отлично, -- отозвался полковник Слива.
– - А ты готов к работе?
– - Я готов, -- ответил Поддубный.
Вскоре над полигоном появился первый самолет, пилотируемый лейтенантом Калашниковым.
– - Я -- 79, разрешите работать?
– - радировал летчик.
– - Я -- Верба-2. Работу разрешаю, -- ответил Поддубный.
– - Ваша мишень номер один.
– - Вас понял -- мишень номер один.
– - Работайте.
Летчик провел самолет над своей мишенью и начал описывать над полигоном круг.
Нелегкое это дело -- попасть с самолета в мишень. Маневр должен быть исключительно точным. Высота, скорость, угол пикирования -- все это влияет на качество стрельбы. А если летчик опоздает с выводом самолета из пикирования, может и в землю врезаться. Боясь этого, майор Гришин редко планировал полеты на стрельбу по наземным целям, а молодые летчики до приезда в полк Поддубного совсем не бывали над полигоном. Поддубный лично "провозил" их на "спарке", чтобы быстрее наверстать упущенное.
Калашников правильно выполнил первый и второй развороты, но с третьим явно поторопился. Очевидно, не хватило выдержки.
– - Я -- Верба-2. Повторите заход. Третий разворот начинайте, когда мишень на два размера приблизится к балансиру. Как поняли?
– - Вас понял правильно.
В этот раз молодой летчик правильно выполнил и третий разворот, но допустил ошибку на четвертом -- не полностью убрал крен, самолет отнесло в сторону, летчик выпустил из поля зрения мишень, снаряды легли за ней.
Поддубный зло выругался в адрес Гришина и обратился к Калашникову:
– - крен! Крен надо было убрать! Я ведь учил вас! А ну, делайте очередной заход. Не волнуйтесь, выполняйте спокойно!
– - Вас понял, -- передал с борта самолета Калашников.
На третьем заходе он попал в мишень. Солдат-наблюдатель доложил:
– - Есть попадание!
В четвертом заходе летчик весь маневр также выполнил правильно, но стрелять было уже нечем. Он израсходовал все патроны.
– - Идите на аэродром и впредь учитесь стрелять короткими очередями.
Калашникова сменил над полигоном лейтенант Скиба. У него были свои недочеты. Поддубный заносил их в журнал, чтобы затем проанализировать на разборе полетов.
Последним из молодых летчиков стрелял лейтенант Байрачный. Этот чересчур много болтал по радио.
– - Я иду, товарищ майор, -- сообщил он руководителю полетов на полигоне сразу, как только поднялся в воздух.
– - Как слышно меня?
– - Слышу отлично, меньше разговоров.
– - Вас понял -- меньше разговоров. Да разве я так много говорю?
– - Замолчите!
– - Есть, замолчать!
– - Обращайтесь кодом!
– - Вас понял -- обращаться кодом.
– - Короче!
– - рассердился майор и занес в журнале: "Лейтенант Байрачный -- приучить к радиодисциплине".
Байрачный, однако, попал в свою мишень с первого же захода.
– - Хорошо, так продолжайте.
– - О, за меня не беспокойтесь, товарищ майор!
– - сразу начал бахвалиться молодой летчик.
– - Прогоню с полигона, если будете болтать!
– - Больше не буду!
Отстрелялся и Байрачный.
На мишени начали пикировать старослужащие летчики. Дела пошли лучше.
– - Есть попадание!
– - то и дело докладывал солдат-наблюдатель.
Оно и невооруженным глазом было видно, что "есть". Снаряды, попадая в мишень, вздымали черную пыль.
В назначенное время прилетел старший лейтенант Телюков.
– - Разрешите работать?
– - коротко обратился он к руководителю полетов, и уже по радиообмену ясно было, что это -- опытный воин. Действовал он проворно, точно, четко. Вот он уже ведет свой самолет на участке от третьего до четвертого разворота. На этом участке летчик за какие-то секунды выполняет целый комплекс работ -- выпускает воздушные тормоза, гасит скорость, проверяет установленную по прицелу базу, вводит минимальную дальность и в то же время следит, чтобы не пропустить момент четвертого разворота -- вывести самолет точно в плоскость мишени.
Летчик заложил крен, выполняя первую половину разворота. Самолет, как и положено, идет без снижения. Вот оно, мастерство!
– - Хорошо! Очень хорошо!
Вдруг...
– - Ой!
– - вскрикнул солдат-наблюдатель, выпустив из рук бинокль.
– - Выводите!
– - теряя самообладание, закричал в микрофон Поддубный.
Самолет, казалось, врезался в землю, подняв тучу пыли.
Поддубный соскочил с вышки, подбежал к автомобилю.
– - Скорее, давайте!
– - крикнул он водителю, дремавшему в кабине.
Но что это?.. Самолет Телюкова набирал высоту. Выходит, что летчик вырвал его у самой земли...
Поддубный влез на вышку, взял микрофон.
– - Я -- Верба-2. Как чувствуете себя, Телюков? Как чувствуете себя? Прием.
Летчик не ответил. Очевидно, с перепугу. В таких случаях испуг наступает после того, как опасность уже миновала. Возможно, что и радио отказало.
– - Я --Верба-2! Я -- Верба-2! Как чувствуете себя, Телюков? Прием!
– - Нормально чувствую, -- послышался ответ.