На далеких рубежах
Шрифт:
— Так, — забарабанил полковник по столу короткими толстыми пальцами. — Следовательно, вас не удовлетворяют наши полеты?
— Вы правильно поняли меня.
— Вероятно, шумели уже и перед генералом? — полковник поднял на собеседника колючие глаза.
— Пока не шумел, но собираюсь.
— Так-так. Режете, значит, правду-матку в глаза? Люблю таких. И не люблю тех, что… — полковник потер себя указательным пальцем за подбородок, — что вот так исподтишка тебя… Но я убеждаюсь, что вы привыкли смотреть со своей колокольни, а если бы поглядели с моей, то, может быть, иначе запели бы… Как вы думаете, есть у меня молодые экипажи, которых нужно тренировать в первую очередь?
— Вероятно, есть, — согласился Поддубный, сразу догадавшись, о чем собирается говорить полковник.
— То-то оно! А какой дурак пошлет молодого на бреющем, да еще над горами, а? Да еще ночью?
— А вы и не посылайте. Тренируйте его здесь, у себя.
— Тренируйте! Легко сказать. А лимит на горючее? Хорошо вам, перехватчикам: сколько нужно, столько и берете горючего. А если не сходятся концы с концами, списываете за счет реальной цели. А мне на чей счет прикажете списывать? Вот и приходится, товарищ подполковник, совмещать одно с другим. Сами учимся и вас обслуживаем. Да и не один вы у меня, еще два полка сидят здесь, — полковник похлопал себя по широкому красному затылку. — Вот так, дорогой товарищ! Но поскольку вы прилетели и мы познакомились, я постараюсь подбросить вам что-нибудь посолиднее. Есть у меня хлопцы, которые могут сыграть в воздухе роль не только американца, англичанина или турка, но и всего НАТО, вместе взятого. — Жук улыбнулся собственному остроумию.
— Простите, товарищ полковник, — возразил Поддубный. — Вы меня несколько неправильно поняли. Я прилетел к вам не за подачкой, а для того, чтобы выяснить, в состоянии ли вы удовлетворить наши заявки на воздушные цели каждого летного дня и летной ночи. Если нет, то так и скажите, тогда я направлю свои стопы к генералу. Вам известно, что мы получили новейшие самолеты? Известно. Тем лучше. А значит, нам и противник соответствующий нужен. Предупреждаю вас: ни одного истребителя я не подниму в воздух, если вы будете посылать мне своих практикантов и неучей. Какое мне дело до ваших внутренних дел и лимитов? Мне давайте противника настоящего, солидного!
Полковник кое-что слышал о Поддубном, знал что это за человек, но такой дерзости с его стороны никак не ожидал. Экий ершистый!
— Вы ставите мне прямо-таки ультиматум, забывая о том, что мы противники условные, — полковник решил несколько смягчить разговор.
— Слишком уж условные, — не сдавал своих позиций Поддубный. — Вам что — вы не несете боевое дежурство, а мы днем и ночью сидим на старте. Пропустим нарушителя границы — с меня взыщут. И поделом.
— Что правда, то правда: мы теперь боевого дежурства не несем. Ракетчики дежурят за нас. Пожалуй, и вас скоро посадят на прикол.
— Ракеты ракетами, а перехватчики тоже нужны. Вот я и прошу вас дать мне ясный ответ: будете вы удовлетворять наши заявки или не будете?
Полковник развел руками:
— Вот опять ультиматум. Конечно будем. Как же иначе? — Полковник немного подумал и решительно поднялся: — Хорошо, — сказал он. — Дадим все, что вам нужно. Мне по душе ваши упорство и настойчивость. Люблю таких командиров, ей-богу, люблю! Не случайно, выходит, хвалят вас там, в верхах. Только и слышишь — Поддубный то, Поддубный это… Сколько вы уже сбили нарушителей? Три?
— Как будто.
— А полком давно командуете?
— Скоро год.
— И вас уже на заместителя командира дивизии прочат?
Об этом Поддубный ничего не знал.
— Вот видите, какую приятную новость я вам сообщил, а вы еще на меня в обиде. Быть вам генералом — факт! А я… — полковник нахмурился, потупив взор. — Застрял в полку. Межконтинентальные баллистические ракеты выбили нас из колеи. Оно, конечно, ракета не самолет. Это понятно каждому…
Полковник встал из-за стола, зашагал по кабинету. Потом остановился перед гостем:
— А что там у вас за нелады с полковником Вознесенским?
— И об этом уже ходят слухи? — живо заинтересовался Поддубный.
— Краем уха слыхал, якобы начштаба факты какие-то против вас собирал. Клевал да не заклевал. Но, кажется, доклевался до того, что поставлен вопрос о его увольнении в запас. Чудак человек! Да разве ж такого, как вы, заклюешь? У вас ведь вон какой козырь в руках — три сбитых нарушителя границы!
— Было бы четыре, если б Вознесенский не подкачал.
— Пропустил?
— В том-то и дело. Завернул летчика из-под самого хвоста бомбардировщика.
— По каким соображениям?
— Побоялся, чтобы тот не упал в нейтральные воды. После того случая я напомнил ему, что стол боевого управления на КП поставлен не для дипломата, а для солдата. Вот он и взбеленился.
— Ясно.
Поддубный натянул на голову шлемофон, собираясь уходить.
— Значит, договорились, товарищ полковник?
— Договорились.
— В таком случае позвольте пожелать вам всего наилучшего.
— Всего хорошего! — полковник пожал гостю руку, но провожать не стал. Уже у двери Поддубный попросил полковника, чтобы тот позвонил на аэродром и передал разрешение на вылет.
— Хорошо, передам.
Своей миссией Поддубный остался доволен: здорово растревожил Жука!
За авиационным городком, у шлагбаума, появился старик с двумя узлами, переброшенными через плечо. На нем были соломенная шляпа, полотняная с манишкой рубаха и широкие, как у запорожского казака, шаровары, заправленные в добротные сапоги с голенищами выше колен.
Подобных шляп и вышитых рубах в здешних местах не носят, — значит, человек приезжий. К такому заключению пришел солдат, охранявший у шлагбаума вход в городок.
На требование солдата остановиться старик почему-то даже не оглянулся, как бы не слыша и не видя часового. Кряхтя и охая, приезжий пролез под шлагбаумом. Но когда солдат предостерегающе щелкнул затвором карабина, старик сразу же остановился.
— Молодец! Вот это молодчина, сладко было б твоей матери! — добродушно ухмыляясь в усы, сказал незнакомец. — А я чуть было не подумал: не ворона ли какая стоит на посту? Теперь вижу, брат, неплохо ты знаешь солдатскую службу!