На дальних берегах
Шрифт:
Этот пропуск в условиях оккупированного Триеста обладал большой силой. Начальник патруля был ошеломлен.
— Меня интересует еще один вопрос, — уже мягче сказал он: — коль скоро господин Шульц вручил вам этот пропуск, он должен был предупредить вас о том, что со вчерашнего дня по его же секретному указанию парные хождения военных в Триесте запрещены. Можно ходить втроем, вчетвером, в пяти или шести шагах друг от друга. А вы шли плечом к плечу! К тому же сейчас не рекомендуется таскаться по городу с сумками!
— Во-первых, — теряя терпение, ответил Мехти, — я не был в городе целых десять дней. Я находился вне сферы влияния господина Шульца, и он не уведомил меня о своем секретном приказе. Я находился… черт возьми, это вас вовсе не касается!.. А во-вторых, прекратите же, наконец, эту комедию!
— Ах, вот оно что, — осенило вдруг начальника, — вне сферы влияния господина Шульца… понимаю, понимаю. Так бы сразу и сказали.
Он протянул Мехти пропуск и вежливо извинился:
— Прошу прощения, господин…
— Это вам тоже не обязательно знать, — не менее вежливо сказал Мехти, принимая пропуск. — Вы и так уж узнали больше, чем следует… Хайль Гитлер!
— Хайль! — в один голос ответили немцы.
Мехти в душе еще раз порадовался тому, что догадался в свое время запастись оранжевым пропуском. Такие пропуска Шульц выдавал лично и только своим агентам. И хорошо еще, что отовсюду сорваны теперь объявления с приметами Михайло! Неужели, кстати, они серьезно верят в то, что повесили Михайло?.. Нет, Шульц, кажется, не верит… Может, он все это нарочно инсценировал, чтобы усыпить бдительность партизан… А сам издал тайный приказ… Надо сказать своим, чтобы они никого не посылали больше вдвоем. Довольно морочить немцам головы этими «мифическими Михайло». Опасно, можно попасться. И не стоит сегодня таскать за собой Васю: этак их все время будут останавливать патрули. Да, с каждым днем все труднее становится действовать в Триесте. Слишком много ловушек.
— Вася, — сказал Мехти, трогая друга за плечо. — Ты ее пойдешь со мной дальше.
— Мехти!..
— Тише… Ты же видишь: нам опасно ходить вдвоем. А что, если попадутся более дотошные патрульные?.. Один я как-нибудь выкручусь… С тобой нет.
— Но я не могу отпустить тебя одного!
— Вася, — строго сказал Мехти, — не заставляй меня жалеть, что я взял тебя в Триест.
— Все равно, Мехти, я буду с тобой!..
— А я, как только мы встретимся еще с одним патрулем, — жестко проговорил Мехти, — ушлю тебя с каким-нибудь поручением. Ты же при немцах не будешь противиться?
— Хорошо… — упавшим голосом сказал Вася. — Я останусь. Но если тебя долго не будет…
— Ладно, Вася, тогда можешь действовать по своему усмотрению, — разрешил Мехти и, заметив, как у Васи заблестели глаза, улыбнулся: — Я вижу, тебе уже сейчас хочется, чтобы меня долго не было. Ну, давай мою сумку.
— А достаточно будет одной, Мехти?..
— Для того чтобы вывести из строя «Иль-Пикколо» вполне хватит. Теперь слушай, Вася… Жди меня вот в этих воротах. Когда я буду возвращаться — не выходи ко мне, посмотри, нет ли за мной слежки. Если нет — тогда догоняй. Если есть — иди за ними. И после взрыва любым способом постарайся снять их. Крайний выход — стрелять! Возможно, что нам придется принять бой в городе. Ну, договорились?
— Скорее, Мехти!..
— Ладно, жди.
Когда Мехти свернул на улицу, где помещалась редакция «Иль-Пикколо», он невольно задержал шаг. Его ждала новая неожиданность: весь квартал был оцеплен эсэсовцами. Мехти хотел было поворотить назад, но заметил, что справа и слева к нему приближаются эсэсовцы. Они шли не спеша, словно на прогулке. Одно неверное движение могло бы погубить Мехти. За его спиной находились ворота большого дома. Мехти чувствовал на своей спине колючие взгляды еще нескольких эсэсовцев. Из ворот за ним следили. Мехти нащупал в кармане спасительный пропуск.
— Что вы здесь делаете, господин офицер? — спросил эсэсовец, подошедший первым. — Из какой вы части?.. Куда идете?..
«Что мне отвечать ему? — лихорадочно раздумывал Мехти, — показать офицерские документы?.. Но кто знает, что здесь сейчас происходит. Начнут проверять, выяснять — тогда пиши пропало. Может, исполнить перед ним роль Жана Краусса, идущего от партизан?.. Нет, это совсем собьет их с толку, они не отвяжутся. Крауссом можно быть только с Шульцем. Одна надежда на пропуск. И ничего не стану объяснять им. А вдруг они не посчитаются с пропуском и решат проверить, что в сумке?.. Ну, тогда — Краусс».
— Э, да он, кажется, не понимает по-немецки, — насмешливо произнес кто-то сзади, — уж не русский ли это?..
— И сумка сбоку!.. Бьюсь об заклад, что в ней не полотенце и не зубные щетки!
— Я вас спрашиваю, господин офицер, из какой вы части? — жестче повторил первый эсэсовец, в чине капитана. Он не сводил глаз с сумки Мехти.
— А я не обязан докладывать вам, господин капитан, — сказал, наконец, Мехти, — и прошу не задерживать меня. Я, признаться, изрядно устал…
— Вот как?.. — издевательски улыбнулся капитан. — Вы, верно, идете издалека?.. Ну, ничего, мы вас устроим на отдых.
И он коротко скомандовал:
— Взять!
Мехти оглянулся. Вокруг плотной стеной стояли эсэсовцы.
— Как бы вам не пожалеть об этом, капитан! — Мехти резким движением протянул капитану свой пропуск.
Капитан долго, внимательно изучал пропуск. Мехти ждал.
— Странно, — едва слышно пробормотал немец и спросил: — Откуда же вы идете?..
— Судя по вашему чину и должности, вы должны знать, что на такие вопросы не отвечают.
Объяснение Мехти, видимо, удовлетворило капитана. Он вскинул руку под козырек:
— Все в порядке. Можете продолжать свой путь.
Мехти отошел уже довольно далеко, когда капитан вдруг окликнул его:
— Один момент!
Мехти сделал вид, что не услышал. Сзади раздались торопливые шаги, и голос капитана прозвучал уже более настойчиво:
— Подождите минутку!
Мехти остановился, обернулся на голос. Капитан подошел к нему с двумя эсэсовцами:
— Я совсем забыл спросить вас, — улыбаясь, сказал капитан, — может, вам угодно повидаться с самим господином Шульцем, подписавшим ваш пропуск? У вас ведь, наверно, есть что сообщить ему?