На единорогах не пашут
Шрифт:
Перемены в Хелла видели оба собеседника — и Советующий, и Радмарт. Но Советующий был вынужден бороться с этим — словами, наговорами, травами — под видом простой заботы о здоровье повелителя, он, не насторожив Хелла, должен был спасать его рассудок — речь шла уже не о пустяках. Хелла затеял что-то странное, позвав оборотней с Северных Топей — при этом совершенно неожиданно, безо всякого Совета — просто изъявил свою волю и скоро уже мчался на Северные Топи приговоренный к смерти преступник. Оттуда он вернулся бы свободным, искупившим вину человеком — но что-то пошло не так, и он не вернулся. А одним теплым вечером пришли оборотни во главе с Радмартом.
Перемены видел и
— Что пленник? — спросил Хелла внезапно. Так задают самому себе вопрос, вслух, убеждаясь в собственной реальности.
— Привести? — не обратил внимания на интонацию Советующий и поднял было руку, чтобы подозвать стоящего поодаль слугу.
— Нет, — неоправданно резко отрезал Хелла и тем же тоном обратился к Радмарту: «Отчего ты бросил преследовать Дорогу? Отчего не убил?»
— Проще и разумнее раздавить змею вместе с выводком, чем оставить гадючьи яйца зреть в тепле и покое, убив только саму змею, — спокойно ответил Радмарт. — Мы накроем и войско Дороги, и бежавших от нас. Накроем всех, на кого он бы еще мог надеяться. Тогда Договор вступит в силу, герцог Хелла.
— Герцоги рода Хелла не страдают скверной памятью, оборотень! — сурово ответил Хелла. Советующий озабоченно покосился на правителя. Радмарт же дернул верхней губой и опустил желтые глаза.
— Не все, что я говорю, говорю только я. Моими устами говорит Глава Северных Топей, государь Хелла, — сказал он, помолчав. Хелла никак не ответил на это, и Советующий сказал вместо него:
— Радмарт, герцог помнит, с кем он говорит и с кем связан через тебя. Нет нужды утомлять герцога повторением очевидного.
— Прекрасно. Завтра к полудню мы будем в пределах Замка Совы. Там дивное местечко для резни. Некуда скрыться — замкнутое скалами поле и Замок на скале. Не думаю, что он может вместить всех беглецов. Многие достанутся нам легко. Мне непонятно только, отчего Дорога не устроил нам ни единой засады, ни единого камнепада, пока мог? В его условиях это было бы мудро.
— Спроси его сам, Радмарт, — ответил Хелла величественно. Чересчур величественно, чтобы это было необходимым.
— Мне не до разговоров с Дорогой, герцог Хелла. От меня он может ждать только смерти, — и я не думаю, что она будет легкой!
— Как бы то ни было, если лазутчики ничего не напутали, то завтра мы будем стоять на пороге его Замка Совы. На поляне, — веско сказал Хелла.
— Странно мне, что тенгу, которые не жалуют чужих, позволили и Дороге, и его сброду мало того, что пройти — так еще и отстроиться тут — я говорю про сам Замок, который они позволили построить предкам Дороги, — негромко сказал Радмарт. — Что такого особенного в роде Вейа?
— Род Вейа очень древний, Радмарт. Возможно, там бурлят крови тех, кому не в силах отказать ни духи гор, ни тенгу, ни Ямамба, ни тролли — никто. — сказал Советующий.
— Да, должно быть. Странно то, что наследник Вейа, Дорога, перешел к нам, а не родился здесь, или не пришел, скажем, из каких-нибудь здешних земель, пусть даже очень далеких…
— Видимо, Вейа вырождаются. Если последыша пришлось выдернуть из соседнего мира, — громко сказал Хелла и рассмеялся. Радмарт опустил голову и прищурил в издевательской усмешке желтые глаза. Советующий же думал о чем-то своем.
А костер с аппетитом хрустел сыроватыми ветками.
Пленник же валялся в своих колодках в лагере оборотней. Понимая и принимая,
2
— Что говорят наши лазутчики? — спросил я у старшего над гарнизоном Замка Совы. Можно сказать, теперь моей правой руки, после смерти Грута. Именно он принимал здесь беженцев, пока меня не было, устраивал их, готовился к обороне замка — и во всем этом, надо признаться, преуспел. Он даже успел разбить самостоятельно беженцев на сотни — что было нетрудно, однако. Многие из них умели сражаться, а уж хотели этого почти все. Даже бабы и малые дети. Мой приезд встретили таким ревом, что я подумал об обвале… Ночь я просидел в Замке — вместе с начальником гарнизона, пытаясь предугадать ход мыслей Хелла и вырабатывая свой план. Мне вспомнились слова Белоглазого в Доме Великих Сов. «Хелла под заклятием, — спокойно сказал он. — Уверен в этом также, как если бы сам его накладывал. Отсюда эти странные поступки — завоевание пустых земель — а какие еще могут быть земли после того, как по ним прошли оборотни, сожжение замка Вейа и погоня за самим Дорогой, с приказом не брать его живым. Хелла не придется насладиться объединением и долгим правлением в двух майоратах, превращенных в один. Да, это будет один майорат — волков — оборотней Северных Топей, под правлением их вожака. Именно так. Это их мастера стараются замазать всем глаза, их мастера внушили Хелла воспользоваться правом государя приглашать любых союзников, это их мастера делают вид, что оборотни пришли только по просьбе Хелла. Чушь».
И что может быть в голове у безумного Хелла? Или, правильнее спросить, что в голове у его Советующего? Или Радмарта? Или вожака оборотней на Северных Топях, а?
Утро большого облегчения не принесло. Наворопники показали, что весь счет войск Хелла вышел примерно на десять тысяч мечей. Из которых тысяча — оборотни Радмарта. Потрепали их изрядно, нечего сказать, изрядно. Это учитывая то, что общего сопротивления не было — просто захваченные врасплох или не успевшие сбежать селищенцы и городищенцы, брали посильную дань. Как могли.
Наш счет вышел на семь тысяч мечей. Окажись у меня тогда, при штурме родового замка, время — не пришлось бы бегать по майорату, обрекая на смерть своих подданных. Майорат Вейа был бы готов выставить ничуть не меньше воинов — а теперь, после первого удара Хелла и нашего отступления, условия старались диктовать они. Я приказал, как только приехал, забрать в замок всех баб и детей, стариков и хворых — чтобы их не было видно от входа в долину.
Булькала вода, грелось масло, нагревалась смола. Жужжали точила, слышался по всему замку скрип натягиваемых тетив, постукивали древки копий и сулиц, охапками разносились стрелы, у камнеметов расположились стрелки. Драли чистые тряпки, варили зелья, травники просто сбивались с ног. Готовили подстилки для раненых.
Мирились, прощали обиды и прощались.
Отойдя на тысячу шагов от входа в ущелье, надрывались мои люди, копая длинные, глубокие ямы, убивая дно в них обломками копий, ненужными, поломанными мечами, просто заостренными кольями — неважно, сколько воинов Хелла и Радмарта влетит в них — нам надо было как можно сильнее сократить разницу в мечах. Любой ценой. Чуть дальше — для тех, кого минует кол на дне ямы, заливали поле варом — он вспыхнет, когда придет время. И еще…
Это был очень лукавый приказ. Коварный приказ Дороги. «Я жду любого, кто в состоянии натянуть тетиву, отличает стрелу от меча, или в состоянии спустить крючок самострела. И не боится умереть».