На грани анархии
Шрифт:
— Кто его убил! — снова потребовала ответа Розамонд.
— С ней были мужчина и собака, — пояснила Перес. — Мужчина — бывший солдат. Очевидно, он наткнулся на нее в лесу после того, как она сбежала. Он спас ее и согласился сопроводить в Фолл-Крик. Они пытались добраться сюда с момента ЭМИ. Пайк преследовал ее...
— Предположительно! — прорычала Розамонд.
Лицо Перес потеряло часть своего цвета. Рейносо выглядел потрясенным. Они оба прижались к двери.
— Предположительно, — нехотя признал Рейносо. — Согласно показаниям
— По их словам, — отметила Розамонд.
— Да. Согласно их показаниям.
Розамонд выглядела настолько разъяренной, что могла бы оторвать кому-нибудь голову. Джулиан знал ярость своей матери. Он не сомневался, что она попытается это сделать.
Она сверкнула глазами на офицеров.
— И моего сына здесь нет, чтобы дать показания о том, что произошло на самом деле. Поскольку он мертв.
Двое полицейских ничего не сказали.
— Как зовут солдата?
— Мэм... — начал Рейносо.
— Как. Зовут. Этого. Солдата. Имя.
— Скажите ей, — велел Джулиан.
Рейносо беспокойно облизнул губы.
— Лиам Коулман.
Никто не отреагировал. Это имя ничего не значило ни для Розамонд, ни для Саттера, ни для Десото.
— И где он сейчас?
— Он остановился в доме шефа Шеридана, — отозвался Джулиан.
Рот Розамонд искривился.
— Почему этот преступник не задержан?
— Шеф Шеридан отказался выдвигать обвинения. — Джулиан произнес эти слова со смаком, ожидая, что она сделает, как отреагирует. Ее драгоценный шеф полиции позволил убийце ее сына остаться на свободе.
— Правда? — потрясенно спросила Розамонд.
Джулиан небрежно пожал плечами.
— Ты знаешь, что он предпочтет свою жену... другой верности.
Перес нервно переминалась.
— Как уже говорилось, мы определили, что это была самооборона...
— УБИРАЙТЕСЬ! — закричала на них Розамонд.
Офицеры вздрогнули. Джулиан тоже сопротивлялся желанию отпрянуть от нее. В хорошие дни его мать внушала опасение. Когда же злилась, то наводила ужас.
Черты лица Розамонд исказились, сухожилия на шее напряглись.
— Обвинения этой женщины... остаются в этой комнате. Если я услышу хоть слово об этом от кого-либо из вас двоих, вы будете уволены из полиции. Вы останетесь без работы и будете собирать свои вещи, потому что вам больше не будут рады нигде в Фолл-Крике. Как и вашим семьям. Я ясно выразилась?
Перес сглотнула.
— Да.
Рейносо выглядел куда недовольнее, но он не сказал ни слова. Они оба дорожили своей карьерой и крышей над головой.
Джулиан знал, что они подчинятся. Суперинтендант могла раздавить их, как муравьев, когда ей вздумается, и они это знали.
Ханна Шеридан все еще вольна говорить все, что хочет,
— Идите! — зашипела на них Розамонд. — Убирайтесь с глаз моих!
Рейносо и Перес выскочили из кабинета.
Розамонд ждала, пока за ними закроется дверь. Все ее тело вибрировало от возмущения. Дрожащими руками она разгладила невидимые складки на своем бежевом брючном костюме и расправила плечи.
— Этот Лиам Коулман — чужак. Преступник и убийца. Такому жестокому человеку не место в границах нашего города.
— Я согласен, — отозвался Десото.
— Мы в твоем распоряжении, — ровно произнес Саттер. Его лицо не выражало никаких эмоций. — Просто скажи, что ты хочешь, чтобы мы сделали.
— Ты хочешь, чтобы я арестовал его, несмотря на возражения шефа? — спросил Джулиан. — Шеф Шеридан отпустил его. Никаких обвинений. Ничего.
Его мать перевела взгляд на него. Ее глаза стали блестящими и жесткими. Красный пигмент от помады просочился в складки вокруг рта.
Джулиан вздрогнул от злобы в ее взгляде — чистого презрения. Как будто она желала смерти ему, а не ее драгоценному Гэвину.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — переспросил Джулиан. — Избил его? Выкинул из города?
Когда она заговорила, ее голос звенел как лезвие бритвы.
— Ты настолько глуп? Неужели ты думаешь, что это достаточное наказание за убийство твоего брата?
Гэвин не просто убит. Он заслужил все огнестрельные и ножевые ранения и даже больше. Джулиан знал это наверняка. Кем бы ни был этот солдат, он оказал миру услугу.
Но при этом он оказался не на стороне Розамонд Синклер. Это стало его роковой ошибкой.
Джулиан знал, что лучше не высказывать свои мысли вслух. Его мать не изменит своего мнения. А ему не хотелось даже пытаться.
Ее месть осуществится, с ним или без него.
У него появился шанс вернуться на ее сторону. Доказать ей свою ценность. Доказать, что он лучше своего брата.
Ей больше не нужен Гэвин. И уж точно ей не нужен никто вроде Ноа Шеридана. Как и Джулиан.
Но это все-таки не совсем правда. Его мать смотрела на него, ее стеклянные глаза пылали от горя и ярости, умоляя его. Она просила его.
Джулиана охватила тоска, извращенное желание ее одобрения, преследовавшее с самого детства, старое отчаяние, когда ему хотелось получить хоть крошку ее скупой любви.
Он ненавидел ее за это. Еще больше он ненавидел себя. Но он не мог остановить это, даже сейчас.
— Нет, — сказал он. — Не думаю. Я все сделаю как надо.
Ее губы скривились в насмешке.
— Ты сможешь справиться с этим, как мужчина, на этот раз?
Джулиан заставил себя не вздрогнуть, не дать обиде отразиться на его лице. Он будет унижаться, потому что это именно то, чего она хотела.