На грани войны

Стоун Кайла

— Я не знаю. Я… я закон…

— Закон — это то, что мы делаем. Ты знаешь это. Мы создаем новую реальность. Мы строим будущее.

Он не стал спорить. Да и как он мог? В ее словах заключался страшный смысл. Все, что говорила Розамонд, звучало правдой, которой он когда-то боялся, но теперь учился принимать.

Джулиан утверждал то же самое, подумал он с болью. Ноа любил его, но друг получил то, что заслужил. Джулиан зашел слишком далеко.

«А теперь ты собираешься зайти слишком далеко», — прошептал голос в его голове.

Ноа

моргнул и выкинул эту мысль из головы. Что дала ему мораль? Этический кодекс? В то время как его жена увлеклась другим мужчиной, он по четырнадцать часов в сутки пытался сделать все правильно?

К черту это. К черту все.

Розамонд права. В этом новом мире, который они строили, действовали их собственные правила. В этом была поэзия. Некое первобытное удовлетворение.

Розамонд положила свою руку на его кисть, успокаивая. Ноа почувствовал себя менее одиноким. В конце концов, именно Розамонд всегда его понимала.

Она сжала его руку.

— Сделай это, милый, и все закончится. Ты получишь все обратно.

Он мысленно увидел Ханну, наблюдающую за Лиамом. Вспомнил, как светилось ее лицо.

Его горло обожгло горькой кислотой. Ноа позволил ему гореть, позволил боли проникнуть в каждую клеточку.

И ответил:

— Я сделаю это.

Глава 27

Лиам

День сорок девятый

Лиам нашел подходящее укрытие под срубленной елью, которая упала под углом к другому дереву.

Он забрался под бревно, срезал несколько мелких веток и вытащил из рюкзака пенопластовый коврик. Поставив рюкзак перед собой, он положил на него карабин и посмотрел в прицел.

Лиам предпочитал калибр 30–06 для снайперской стрельбы, так как у него была лучшая дальность и кучность, но приходилось работать с тем, что есть.

Позднее полуденное солнце пробивалось сквозь бесплодные деревья. Белки и бурундуки шныряли в хрупком подлеске. Снег поглощал звуки повседневной жизни. Все вокруг казалось таким приглушенным, далеким. Он выдохнул ледяной воздух.

Несмотря на холод, видимость оставалась ясной, да и ветра не наблюдалось. Хороший день для снайпера.

На нем была одежда светлых тонов, плюс грязная льняная простыня, одолженная у Молли, накинутая на ноги, спину, плечи и голову в качестве импровизированного маскировочного костюма. Лиам к тому же использовал пастель Квинн, чтобы закрасить лицо и волосы в серый, белый и коричневый цвета.

Он выбрал извилистый участок дороги и устроил свою засаду сразу за поворотом. Со своей позиции он имел беспрепятственный обзор, скрытый поваленным бревном и двумя большими елями.

Предстояла битва. Уродливый, кровавый бой с большими потерями.

Перед ним стояла задача сократить численность ополчения, используя партизанскую тактику. Чем больше ополченцев он сможет уничтожить

сейчас, тем больше шансов у города на успех, когда придет время сражаться лицом к лицу.

Как только он начнет, им придется действовать быстро. Когда ополченцы поймут, что их атакуют, они усилят свою бдительность. Они станут осторожными и внимательными, а не беспечными и скучающими, как сейчас.

Будет труднее подбираться близко, устраивать засады и покушения.

Сегодня Лиам собирался уничтожить как можно больше ополченцев одним махом. Напасть, сделать грязное дело и убраться к чертям собачьим.

С момента прибытия в Фолл-Крик он проводил каждый день, готовясь к этому. Еще до отъезда из «Винтер Хейвена» он запомнил расписание патрулей и смены.

Грабительские вылазки ополченцев проследить оказалось сложнее. Они выходили в случайное время с произвольным количеством людей. Пункты назначения, вероятно, выбирались так же произвольно, хотя обычно они возвращались через пять-шесть часов.

Лиам ждал удобного случая. Прошлой ночью Ханна заметила дюжину ополченцев, расположившихся вокруг нескольких машин, готовящихся к очередному рейду. Она его предупредила.

После снега, выпавшего накануне вечером, отыскать их следы не составляло труда. В эти дни по дорогам ездило мало машин, еще меньше снегоходов.

Они очистили определенные дороги от брошенных машин, вытеснив их на обочину или на одну полосу. Движение осуществлялось по Старому 31-му шоссе на север, Старому 31-му или 139-му шоссе на юг или по Динс-Хилл-Роуд на север до 140-го шоссе на восток. В этот раз они выехали на Динс-Хилл-Роуд.

Лиам замедлил дыхание, пытаясь унять сердцебиение. Он пошевелил пальцами ног в ботинках, согнул пальцы и сфокусировался через прицел на небольшой ветке шириной в запястье, которую он ранее положил в центре дороги. Вдохнул ледяной воздух, выдохнул и стал ждать.

У него теперь нет опытной команды за спиной. Ни воздушной поддержки, ни артиллерии. Ему помогали только его ум и выучка. Но спецназовцы привыкли к такому.

Он и правда один. Больше никто не мог сражаться.

Бишоп бы присоединился, но он нужен Лиаму, чтобы следить за ситуацией в Фолл-Крик и присматривать за Ханной. Рейносо и Перес тоже, но они копы и должны соблюдать осторожность, пока Ноа Шеридан остается их шефом.

Квинн ухватилась бы за этот шанс, но он не собирался втягивать в битву ребенка. Она умоляла бы его об участии, но он не мог согласиться. Если с ней что-то случится в его присутствии, он никогда себе этого не простит.

Большинство горожан хотели, чтобы ополченцы ушли, но они еще не готовы убивать за это. Они не готовы поставить на кон свою жизнь. Это обычная человеческая реакция.

Лиам понимал это. Ему это не нравилось, но он это понимал.

Он был овчаркой. Человеком, который выбрал роль защитника. Все зависело от него.