На излом клинка. Книга вторая

Капков Александр

Так вот, за мной следили. Ненавязчиво. Самое обидное было для меня в том, что я не понял, как долго велась эта слежка. Я заметил ее, когда соглядатай достаточно примелькался. Он провожал меня издали, и мне это не нравилось. Особенно из-за того, что было неясно, кто и зачем меня выслеживает. Связана слежка с моей деятельностью в Секрете или тут что-то другое. Самое правильное было сказать о слежке графу. Он принял бы контрмеры. Но я побоялся, что он запретит мне мою поездку или потребует перенести ее на более поздний срок. К тому же она скоро прекратилась. Зато в самый последний день произошло происшествие, которое едва не закончилось моей смертью. На меня было совершено покушение.

Оно случилось, когда я вернулся на свою квартиру перед последним вечерним визитом, ибо утром ждала дорога. Поль, как это часто стало случаться со времени его поступления ко мне в услужение, куда-то запропастился. Получая у меня жалованье, он,

видимо, оказывал услуги другим господам, как раньше мне, за живые деньги. Я не раз собирался его поколотить, однако до сих пор так и не исполнил задуманного. Открыв дверь своим ключом, я снял шляпу и отстегнул шпагу, положил их на стул и прошёл в спальню, небольшую, продолговатую комнату с одним окном, где умещались только кровать и платяной шкаф. Напротив шкафа висело большое зеркало в красивой раме из дуба, я купил его, раскошелившись на кругленькую сумму, чтобы прихорашивать пёрышки перед выходом. Вот и сейчас, пользуясь тем, что было еще светло, я принялся рассматривать вскочивший над бровью прыщик и уже взял припасённый для подобных случаев пинцет, чтобы выдавить досадную для красоты гадость, но остановился. Что-то необычное смутило меня, и это был пробивающийся откуда-то запах пота. В отличие от многих моих современников, я с детства приучен мыться часто, актёрское ремесло предполагает постоянное использование грима и переодевание. Без воды в таком деле не обойтись, наставлял меня отец. Так, что «благоухать» застарелым, пропитавшим одежду потом я не мог при всём желании. Бросив взгляд в зеркало на шкаф, я ощутил столь осязаемую опасность, исходящую от него, что замер на месте, не отрывая глаз от отражения его дверных створок. Почему-то я не подумал, что в шкафу может оказаться обычный вор или решившая устроить сюрприз любовница. Последний год приучил меня предполагать самое худшее из того, что может произойти. Положение моё было не из лучших, я не держал оружия в спальне. Мне оставалось добраться до двери в гостиную, для чего требовалось пройти всего каких-нибудь пять шагов, но я сильно сомневался в достижимости такого варианта. Все эти соображения пронеслись у меня в голове в какие-то мгновения, пока тело не среагировало само по себе. Я отскочил влево, когда дверцы шкафа распахнулись, и человек в тёмной одежде выпрыгнул из него как раз на то место, где я только что был. Он взмахнул рукой, и длинное остриё кинжала едва не пропороло мне бок, достав до жилета. Я успел повернуться, чтобы увидеть следующий взмах кинжала и снова отскочить. Дверь находилась за моей спиной, и я стал отступать назад, но мой враг догадался о моем маневре и несколькими выпадами заставил отпрянуть к самой кровати. Я сумел перехватить его руку и взялся выкручивать. Впрочем, без успеха. Парень был не слабее меня, что и доказал, схватив другой рукой за горло и бросив на кровать. Тщетно я пытался вырваться из его железной хватки, силы иссякали, и остриё вновь замаячило перед моим лицом. Его пальцы сжимали мне горло, дышать становилось всё труднее, к тому же он смердел ничуть не меньше хорошего свинарника. Наверное, в последний раз мылся лет пять назад и столько времени не менял платья. Задыхаясь от его вони, я освободил-таки своё бедное горло, оторвав от него руку вонючки. Затем уперся ногами в его живот, и что есть мочи оттолкнул от себя. Убийца растянулся на полу, однако кинжал не выпустил. Теперь я сам набросился на него, швырнув подушку прямо в лицо. Благодаря этому нехитрому приёму, я схватил его кисть обеими руками, выворачивая до тех пор, пока кинжал не упал на пол, глухо звякнув напоследок. Враг мой был ещё далеко не повержен, и мы сцепились посредине комнаты, не давая друг другу возможности поднять оружие. Стук входной двери отрезвил обоих. Убийца заметно растерялся, я ударил его в живот кулаком и схватил за шиворот, но он вывернулся, оттолкнул, так, что я едва не влетел в шкаф, и бросился к окну. Второй этаж его не испугал, когда я подбежал и выглянул наружу, он уже убегал прочь, подволакивая ногу, после не совсем удачного приземления. В конце квартала его ждал экипаж. Как только вонючка вскочил внутрь, кучер ударил по лошадям. Он оглянулся и увидев, что я высунулся из окна, быстро отвернулся. В его повадке мелькнуло что-то знакомое, но я так и не вспомнил тогда, кто это был. Кстати, окно было открыто, хотя Поль всегда закрывает его днем на задвижку изнутри, как раз от воров. От несостоявшегося убийцы в спальне остались только необычайно острый кинжал и запах. Вошедший Поль неодобрительно покачал головой, осматривая мою расхристанную одежду и вздыбленные волосы.

– Что у вас тут случилось, сударь? Какой-то вы взъерошенный. И пахнет здесь скверно.

Он сморщил нос.

– Похоже, малыш, у нас завелась крыса, – сказал я отдышавшись.

– Крыса? Откуда? Вы же не держите в спальне ничего съестного, а я давно заткнул все дырки.

– А окно?

– Шутите? Крысы в окна не лазят.

– Смотря какие,

эта вот влезла.

Поль недоверчиво покрутил головой, он мне не поверил, но на всякий случай предложил соорудить ловушку.

– Боюсь, что нашу крысу в твою ловушку не поймать. Ладно, я пошутил, просто я вспугнул вора. Наша задвижка никуда не годится. Помоги мне привести тут все в порядок и подай новый костюм.

– Придумали тоже, вор. Что у вас тут брать-то? Деньги вы дома не держите, а за шпагами и одеждой в окна не лазят, для этого двери есть. Скажу плотнику, путь задвижку посильней поставит, вам-то всегда недосуг.

И мой слуга принялся за приборку, продолжая ворчать, что во общем-то присуще всем, кто находится в услужении, независимо от возраста, если они слишком близко оказываются от своего хозяина, и потому считают себя чем-то вроде ангела-хранителя. От подобного мнения избавляет хорошая трепка, но в том и дело, что такие слуги бывают только у мягких и незлобивых господ.

Кто организовал покушение? Вопрос требовал ответа. Я ни на минуту не усомнился в том, что это было именно покушение. Вор не станет пытаться убить хозяина только потому, что тот его застал. Он бы просто попытался убежать. Я весь вечер ломал над этим голову, так ничего и не решив. У меня были враги, но для выяснения, кто же из них постарался меня убрать, нужно было время. А его не было вовсе, завтра я уезжал. И тогда я просто

выкинул этот случай из головы. Меньше всего я был склонен к мысли, что это привет от моего брата. Узнай он, где я нахожусь, сделал бы это раньше. Так мне тогда думалось.

В общем я отмахнулся от такого предположения. И совершенно напрасно! Это было предупреждение! И не вняв ему, я собрался сунуть голову в петлю в самом прямом смысле.

6. Отец Бернар

Не стану описывать своего путешествия, ибо оно вышло весьма прозаическим, несмотря на это время года. Грызущее меня изнутри нетерпение было настолько сильным, что я без устали погонял своего коня, явно поменявшего мнение о своем седоке с времен прошлой поездки из Шампани. Всю дорогу до Лиможа я питался, не чувствуя вкуса блюд, спал, не ощущая степени мягкости постели, и мчался вперед, не замечая скорости, не глядя на окружающий ландшафт. В этой скачке были свои плюсы. Если бы кто-то попытался следить за мной, то потерпел бы фиаско, ему было за мной не угнаться.

Моё появление в Лиможе прошло незамеченным для широкой публики. Я въехал в него в полдень и сразу повернул на постоялый двор, хозяин которого содержал конюшню, где я и оставил своего коня. Подкрепившись в трактире, я направился в храм святого Доминика, где был настоятелем отец Бернар. Как бы мне не терпелось отправиться в монастырь к могиле матери, я понимал, сначала необходимо прояснить обстановку. В храме старый служка сообщил мне, что отец Бернар в этот час находится дома, и его лучше не беспокоить. Получив пару денье, он смягчился и сообщил мне, как найти настоятеля.

Дом святого отца, окружённый цветущим вишнёвым садом, находился на улице Труб, здесь издавна изготавливали глиняные трубы для стока воды. Мне открыла служанка, раскрасневшаяся рослая девица со смазливым, но неприветливым лицом и мокрой тряпкой в руке. Упрямый локон пшеничного цвета выбился из-под чепца и стремился закрыть ей левый глаз, и она все время сдувала его, смешно выпячивая нижнюю губу. По моей одежде, дорожной, но дорогой, она, видимо, затруднилась определить к какому сословию меня надо отнести и на всякий случай присела, чуть склонившись и мотнув головой, будто норовистая лошадь. Я сказал, что мне нужно увидеть отца Бернара.

– Мы сегодня не принимаем, – ответствовала она со сдержанной радостью человека, сумевшего хоть чем-то ущемить ближнего. С этими словами она попыталась закрыть дверь, но я удержал ее.

– Отец Бернар нужен мне по очень срочному делу, и очень не обрадуется, когда узнает, что ты так непреклонна с гостями.

Девица фыркнула, бросив на меня взгляд искоса и, видимо, рассмотрев получше, чуть смягчилась.

– Скажите свое имя, сударь, я доложу.

– Антуан Деломи.

– Ждите здесь, я узнаю, – она впустила меня внутрь и оставила в небольшой прихожей, а сама скрылась в глубине дома, и оттуда до меня донёсся её недовольный голос. Везет же мне на избалованных слуг. Отсутствовала она недолго и, когда появилась вновь, выражение на ее лице было более приветливым, но совсем чуть-чуть.

– Отец Бернар ждет вас! – возвестила она громко и четко, будто герольд, и присела в глубоком реверансе. Чтобы отконвоировать меня во внутренние покои, девица отобрала у меня шляпу, шпагу и чувство собственного достоинства, потому что я против своей воли слегка оробел. В просторной и светлой комнате с камином и большим распятием на стене я увидел поднявшегося мне навстречу с кресла высокого священника, седого, с твердыми и даже суровыми чертами лица, и лишь глаза, смотревшие открыто и благожелательно, выдавали его несомненную доброту.