На изломе алого
Шрифт:
– Заткнись! – оборвала ее Сашка. Сказала в сердцах, глядя, как подступающее веселье накрывает подругу.
– Никто бы возле тебя не ходил, дура, отработала бы долг как миленькая, сама знаешь. Нашла с кем связаться! – Она подобрала с земли коробок и сунула в сумку. – Траву вернем Ларьку, и больше не смей брать. Лучше скажи: с Чвырем-старшим хватит денег рассчитаться? Сколько ты ему должна?
– С чмырем, с чирём, с чмориком… - Майка продолжала хохотать, пришлось подтянуть подругу к фонтанчику и умыть. Удивленные прохожие с улыбками косились на них, но Сашка все равно встряхнула девчонку:
– Зудина, возьми себя в руки, наконец! – сказала твердо. – Я не могу с тобой возиться весь вечер, мне пора идти.
Если кто-то
– Все, я в норме.
– Вот и хорошо, потому что я не шутила. Будешь баловаться дурью – не приходи.
– Чайка, не парь мозги. Лучше дай закурить…
Когда пришли в гараж к Чвырю – денег не хватило, и Сашка пообещала отдать часть долга с заказа.
Николаю Волкову нравилась эта сероглазая девчонка с холодным взглядом и неулыбчивым пухлым ртом, чаще всего одетая, как парнишка. Молчаливая, собранная и обязательная. В последнем он смог убедиться еще два года назад, когда однажды она появилась на его стоянке, сказав, что готова занять вакансию ночного сторожа. Тогда он тоже посмеялся с мужиками над тощей пигалицей, да что там, почти прогнал ее, но девчонка упросила дать шанс, дежурила за три копейки, смотрела за машинами в оба, не страдала любовью к горячительному, и он не пожалел.
«Пока, дядя Коля», - пожалуй, в этом обращении крылась ее благодарность и своего рода уважение к нему. Он все о ней разузнал: живет одна, отец уехал на заработки и пропал: то ли бабу нашел, а то ли сгинул. Этой зимой, узнав, что Сашке есть семнадцать, он предложил ей спать с ним за содержание, но она отказалась. Не смутилась, услышав такое предложение от взрослого мужчины, просто отвернулась и твердо ответила «нет». Так сказала, что ему и самому стало стыдно.
Оно и правильно, все-таки у Николая семья, серьезный авто-бизнес, солидные партнеры, свои дочери ровесницы Сашки. Но разве в характере сравнить? Цацки, шмотки, папа хочу то, папа хочу это, - все в мать. Одних туфель на сезон покупали полчемодана, не говоря о косметике. Сашка не просила ничего, разве что однажды, оказавшись в его автотюнинговой мастерской, попросила остаться и посмотреть на работу художника-аэрографиста. Да так загорелась работой, что и сама попробовала. Сначала просиживала в гараже все выходные, помогала с уборкой и разбиралась в мелочах, позже напросилась в подмастерья, а потом и сама вызвалась вести заказ. Девчонка оказалась талантливым художников, чему он в принципе не удивился – в ней всегда чувствовалась неординарность. Жаль удовольствие это было дорогое - аэрография, и не каждый решался доверить малолетке-самоучке свою машину. Да и не было ничего своего у Сашки – ни красок, ни лака, ни аэрографа, ни мастерской, так что доля в деньгах всегда оказывалась невелика. Зато сам Николай разъезжал на стальном бумере, с боковых кузовных панелей и капота которого смотрели длинные лохматые тела и оскаленные волчьи пасти, нарисованные девчонкой. Все это смотрелось весьма реалистично и всегда впечатляло партнеров, добавляя самому Волкову солидность и вес. Нет, определенно он по-отечески уважал Сашку, хотя при взгляде на стройную фигуру и небольшую, но уже налитую грудь, в крови иногда бурлило. Эта красивая девчонка могла бы с легкостью найти благодарного покровителя, но никого не подпускала к себе. Оставшись одна, оканчивала школу, а по вечерам работала официанткой в кафе кинотеатра, и это многих заводило в тупик. Как и компания, в которой она крутилась.
Сейчас Николай с женой вышли из кинозала кинотеатра и прошли мимо зоны кафе, отделенной от центрального фойе декоративной оградой. Увидев Сашку, мужчина легко ей махнул – она же, как всегда, ответила сухим кивком, не больше. За парой шла компания хорошо одетых молодых людей – девчонки и парни, и один из них – высокий худощавый паренек с вихрастой челкой и гитарой за
Это был поздний сеанс, кафе закрывалось через час. Выйдя из кинотеатра, Игнат распрощался с друзьями и остался стоять у входа, как всегда сочинив, что у него свидание. Конечно, никто из друзей не поверил, а Рыжий отпустил пошлую шутку насчет горячей ночи, ну и плевать. Ехать к Артемьеву на дачу не хотелось, а шумные девчонки не казались симпатичными и раздражали. Зато оставшись один, Игнат мог целый час сквозь стекло свободно наблюдать за Алькой и старался приходить сюда каждую субботу. Иногда она их с друзьями даже обслуживала за столиком в кафе, но всегда делала вид, что они незнакомы. В такие моменты, если кто-нибудь из парней с ней заигрывал, Игнат страшно ревновал и мучился. Хотя знал, что у Альки есть своя жизнь и, судя по всему, она ей нравится.
Чертова Алькина жизнь!
Позвонили родители, но он сбросил звонок, не стал отвечать. Им следует уже привыкнуть к его поздним возвращениям: он и так долго жил по их указке. И нет, он не отбился от рук, просто у него появились свои желания и потребности. Пусть вот такие странные, но его.
«Ужасная девочка» до сих пор жила в их сердцах, заставляя верить каждой сплетне, каждому упреку, брошенному соседями в Альку. Сначала он боролся с этим, как мог, а потом устал. После того школьного вечера, когда его избили, а ее чуть не исключили из школы – она с ним так и не заговорила. И он не мог ее винить. Она осталась учиться в школе с его обидчиками и их обидами, тогда как родители Игната настояли и перевели его в дорогую элитную школу. Этот новый мир мог стать для него куда интереснее, друзей у Игната прибавилось, если бы в этом мире с ним оказалась она - Алька.
– Эй, гитарист, где-то я тебя уже видела, но не могу вспомнить где. Снова торчишь здесь? Не меня ждешь?
Темноволосая девчонка приехала к кинотеатру с целью встретить подругу. Ей нужна была пауза – докурить сигарету и, оказавшись в одиночестве у входа, взгляд невольно остановился на Игнате. Длинноволосая брюнетка в короткой кожаной куртке и коралловых брючках капри часто приходила в их дом на четвертый этаж, Игнат ее узнал, но уверенно ответил:
– Не тебя.
– Жаль, музыкант, а то бы я оценила. Твоя гитара? – спросила от скуки. – Что, и правда, умеешь играть? А мне сыграешь, если хорошо попрошу?
Девушка окинула цепким взглядом высокого симпатичного парня, с модной стрижкой, в дорогом лонгсливе, джинсах и кроссовках. Он показался ей интересным объектом, с которого, возможно, получится легко сбить деньги, если договориться как-нибудь встретиться, но ее оборвала чайка. Подошла и развернула к себе за плечо.
– И не думай, Майка. Отстань от него.
– Чего это?
- Пошли.
В простой футболке и светлых джинсах, с летней курткой подмышкой, Алька выглядела не так ярко как подруга, но все равно выделялась на ее фоне. Сегодня недлинные волосы девушки оказались подобраны на затылке, открыв красивую шею, и Игнат засмотрелся.
Сашка почувствовала этот взгляд и нервно обкусала сухие губы. Это все, что у них было, все, на что она соглашалась – вот такие встречи. Если бы подошел – оттолкнула бы. Ему давно следовало ее забыть, тем более, что девчонок крутилось возле Пуха и его новых друзей немало. Милых, благополучных, красивых девочек из достойного круга и хороших семей, не таких монстров, как она, - разгуливающих ночами по улицам и знающих, как обращаться с ножом, если придется. В подъезде или возле дома ей иногда приходилось встречаться с родителями Савина и выражения их лиц красноречивее слов говорили за них, где ее место. А впрочем, она и так все помнила и понимала: не возле их сына однозначно.