На краю архипелага
Шрифт:
Вездеход чуть повернул и обрушился на левый фланг вражеского построения. Впрочем, «обрушился» – слишком громко сказано: так как дно моря, пусть и мелководного, не лучшая дорога, а вода создает серьезное сопротивление, шел он на пониженной передаче со смехотворной скоростью. Не как асфальтоукладчик, но как нечто родственное. Под гусеницы никто не попал, но и стоять, как прежде, готы уже не могли – рассыпались в разные стороны. Монолитный строй растаял, диксы с двойным энтузиазмом накинулись на потенциальную пищу, и на этот раз гораздо успешнее – сразу в нескольких местах закипела суета над упавшими.
– Вот
На подходе скорость еще больше упала, да и машина начала вести себя странно, будто пытаясь приподнять нос. Видимо, глубина все же не по пояс, и начинает проявляться ее плавучесть. Трусы на палубе побросали весла, отставили возню с якорями, попрыгали в разные стороны. Тяжелый тягач прошелся впритирку с основным корпусом, с треском подломил поплавок под себя, переехал, направился к следующему судну – его тоже надо покалечить.
Но здесь полоса везения во всех начинаниях закончилась. Поначалу все было как с первым кораблем: треск, поплавок затягивает под гусеницы. Но затем что-то отрывисто лязгнуло, машину повело вправо, и вместо того чтобы ехать дальше, она всей тушей заползла на палубу, подмяв под себя сплюснутую гору лопнувшего бамбука, что меньше минуты назад была достаточно приличным по местным меркам судном.
– Все! Приехали!
– Какое приехали? – не понял Макс. – Давай! Последний корабль дави!
– Разулись мы! Гуску потеряли! Никуда теперь не уедем! Вот же невезуха!!!
Положение и впрямь нехорошее – в разгар боя машина потеряла ход. Нечего и думать выбраться наружу для ремонта – мало того что пристрелят сразу, так еще и дело это долгое и муторное.
– Блин! Чуть-чуть не хватило! Остались бы они без кораблей вообще!
– А они и так остались. Ты погляди, что делается.
Макс глянул – и от сердца отлегло. Готы даже не пытались прорываться к последнему кораблю. Очевидно, сильно начали уважать тягач, раз боятся приближаться. Оставляя товарищей в лапах тварей, они бежали прочь от острова. Некоторые при этом прямо на ходу бросали оружие, скидывали доспехи. Ну и правильно – легче улепетывать будет. Несмотря на все, что здесь произошло, их осталось еще немало – минимум полсотни. Но это уже не войско, а запаниковавшая толпа. Потом, возможно, их опять поставят в строй, вернется боевой дух, но это случится не сегодня.
Позади, на берегу, виднелась неровная шеренга островитян. Пробираясь через окончательно разгромленный лагерь, они добивали покалеченных диксов, постреливая вслед убегающим готам. К ним присоединялись спустившиеся с пальм рабы – хватая трофейное оружие, они начинали преследовать хозяев, как обычно, не зная в этом меры.
Все – островитяне победили.
Гот габаритами лишь немногим уступал платяному шкафу, но, несмотря на это, выглядел жалко. Смертники, добравшись до этого, несомненно не последнего в иерархии, рабовладельца, успели отрезать ему одно ухо и накостылять так, что лицо превратилось в багровую маску. Его вырвали из их лап с превеликим трудом, и теперь он, позабыв про недавнее высокомерие сильного мира сего, стоял на коленях возле уреза воды, щелочками заплывших глаз недобро косясь на победителей.
Кирпич,
– Знаешь его? – спросил Роман.
– Да кто ж его не знает. Жирдяй это – сержант гвардейцев. Мало белых там осталось – ценят его при любой власти. Берегут. Умеет пользу приносить.
– Я так и подумал, что он не рядовой, – обрадовался Роман. – Еле спасли – его чуть в клочья не порвали.
– Помнишь меня, Жирдяй? – без насмешки или другого подтекста просто спросил Кирпич.
Тот еле заметно кивнул.
Роман обратился к пленнику:
– Жить хочешь?
Тот, чуть ли не с треском раздвинув изодранные губы, тихо ответил:
– Жить все хотят.
– Мы отпустим тебя. Даже позволим взять лодку и дадим орехов в дорогу. Но за это ты передашь Алариху наши слова. Согласен?
– Справедливо. Согласен.
– Скажи ему, что этот остров теперь наш. Мы мирные люди, но убивать умеем, как ты уже заметил. Нам нетрудно убивать вас снова и снова. Если опять вернетесь сюда, мы никого в живых не оставим, а потом приведем толпу диксов и ящеров в вашу столицу. И в любой поселок, где попытаются сохранить вашу власть. Ты видел, что у нас это получается неплохо. Все понял? Так и передай.
Губы сержанта раздвинулись в кровавом подобии улыбки:
– Лучше сразу отдайте меня смертникам – они долго мучить не будут. Наш новый Аларих не любит плохих новостей и может отыграться на том, кто их принесет. А он у нас тот еще затейник…
– Так ты выбираешь смерть? – уточнил Роман.
– Да нет, это я пошутил. Попробовать стоит. Давайте лодку, и я отсюда проваливаю попытать удачу с Аларихом.
Уже провожая взглядом удаляющуюся от берега бамбуковую посудину, Роман обратился к Кирпичу:
– К Алариху пойдет или где-нибудь спрячется?
– Да где ж ему прятаться? Жирдяя на всем архипелаге знают. Чужие просто прибьют и притопят в глубоком месте, у своих не тронут, но и Аларих прознает, после чего спросит: «Зачем прятался? Наверное, виноват в чем-то?» Нет у него другой дороги.
Макс, глядя вслед лодке, думал, что и без Жирдяя весть о случившемся мимо Алариха не пройдет. Ведь, несмотря на все усилия, уйти смогло несколько десятков врагов. Организовать их преследования не смогли, да и не рискнули – скоро вечер, а в темноте на рифах опасно, особенно если рядом пролилась кровь. Многие из беглецов ранены, у них нет воды и еды, они остались без лодок и кораблей, а пеший путь труден и опасен. Но народ там крепкий – все не сгинут. Вождь готов узнает о произошедшем.
А что именно он узнает? Да что угодно, кроме правды. Все как один будут рассказывать об отморозках, не побоявшихся захапать себе главный остров архипелага. А чего им бояться, если они каким-то образом приручили и диксов, и ящеров? «О! Поверьте, великий владыка, именно так все и было. Ведь все глаза видели, как на великое войско готов напал танк, причем его поддерживали неисчислимые стаи диксов и ящеров. Какой танк? Огромный и страшный танк – самый настоящий. Из брони несокрушимой, с мотором, плющимся вонючим выхлопом, с пулеметом на башне. Пушка? Нет, пушки не видели».