На краю бездны
Шрифт:
В арабском мире существует легенда. Это легенда о Махди, сокрытом двенадцатом имаме, который придет на землю – и на ней воцарится справедливость и равенство. Корни этой легенды следует искать в положении аравийских крестьян, ибо за исключением последнего времени Восток грабили все, кто только мог, и мечта о Махди, передаваемая из уст в уста, помогала верить в лучшее, когда больше верить было не во что. В Махди верили шииты, их число составляет примерно десять процентов от численности исламской общины, уммы, но эти десять процентов постоянно подвергались унижениям и гонениям со стороны самих мусульман. Раскол в умме произошел, начиная с четвертого ее главы, имама Али, который был зверски убит в Кербеле, а вместе с ним было убито немало его сторонников. Шииты живут во всех странах, где живут мусульмане – и везде они составляют меньшинство, кроме тех мест, где правил Халиф, и соседних с ним. Долгие годы гонений заставили шиитов жить совершенно особенной жизнью – они живут сплоченными общинами, в которые не допускаются посторонние, религия разрешает им солгать любому, кто не является шиитом, и эти люди верят в Махди, сокрытого, двенадцатого имама, эта вера сильнее всего для этих людей. На этом-то и решил сыграть халиф.
Самого халифа звали Мохаммед, так же, как звали пророка, а его первую супругу, родившую ему двух сыновей, звали Фатима, точно так же, как звали любимую супругу пророка Мухаммеда. Своего младшего сына – неизвестно, почему именно младшего, возможно, он готовился к двум вариантам: старшего, чтобы тот занял трон, а младшего, чтобы разрушить свое государство и полмира заодно с ним, он нарек Мохаммедом, как и себя. Шииты верили в то, что восставшего из сокрытия двенадцатого имама будут звать так же, как звали пророка. Халиф также позаботился о том, чтобы обосновать претензии на трон – не свои, как считалось ранее, а своего сына, проведя линию своего родства от Алидов, потомков того самого Али, зверски убитого четвертого имама, святого для шиитов. Пока старший сын готовился принять трон – младшего сына он отослал вместе с некоторыми верными людьми в глухие места, в пограничную с соседним государством зону, чтобы там он медленно, не сразу, но целенаправленно проповедовал, обличал режим в стране и во всем мире и становился тем самым Махди, которого все так ждали. Он ставил сразу на обоих боксеров, говоря понятными западному человеку терминами, – и не мог проиграть.
Понимая, что кроме сакральной нужна еще самая обыкновенная военная мощь, халиф начал искать себе союзников. Мощных, готовых бросить немалые силы на его спасение союзников, а таких немало. Он понимал, что является всего лишь вассалом могущественного господина, и этот господин не потерпит разжигаемого им пожара, а сил противостоять ему в стране, где Халиф правил, – нет. И он нашел этих союзников – далеко от его страны стоял омываемый холодными водами остров. Жившие на нем люди считали себя просвещенными мореплавателями, у них почти не было армии, но был огромный, внушающий уважение флот, были колонии, во много раз превосходившие по площади и по численности населения тот небольшой остров, и была ненависть. Лютая ненависть к стране – сеньору того халифа, ведь очень давно, во время последней большой войны, эта страна воевала против людей с острова, победила их, унизила и отняла богатые колонии. До сих пор это не давало островитянам покоя, и они готовы были сделать все что угодно, только бы причинить вред этой большой и сильной стране. Естественно, они дали приют сыну халифа в соседней стране, которая не была их колонией, но находилась под их контролем, предоставили ему свои наработки в области контроля над сознанием людей и стали всемерно помогать Халифу в его грязных делах. Например, они тайно стали поставлять Халифу из этой соседней страны уран, это был очень хороший уран, с большим содержанием того элемента, который позволяет сделать из урана атомную бомбу. А Халиф тайно принимал этот уран, дообогащал его и делал из него оружие возмездия; оружие способно если и не установить халифат во всем мире, то защитить создаваемый им очаг заразы от того, чтобы его выжгли каленым железом. Кроме самих атомных бомб требовались еще средства их доставки к противнику, ибо никакое оружие не имеет смысла, если оно не может достичь противника – у халифа не было таких средств доставки, но у него было то, чего не было ни у кого. Армия фанатиков, готовых умереть за халифат, нажать на кнопку активации атомного детонатора и отправиться в ад вместе с десятками тысяч людей.
Но Халиф, в неизменной хитрости и подлости своей, проиграл, он не рассчитывал, что мореплаватели поведут себя еще более подло. Он ошибался, и сильно. Чтобы привлечь мореплавателей, он пообещал им нефть, отчетливо понимая, что если сбудется все, что он задумал, то ни нефть, ни что-либо иное уже не будет иметь значения. Но и островитяне это поняли и решили сыграть в красивую и жестокую игру, принеся и Халифа, и его сыновей в жертву своим долгосрочным интересам. А интересы эти заключались в полном уничтожении страны-сеньора этого халифа, чтобы отомстить за унижения прошлого и не допустить унижений в будущем.
Мореплаватели сказали сыну: зачем тебе отец, если есть мы? Зачем тебе брат, если есть мы? Убей их – и начинай, а мы тебе поможем. Пролей кровь, ведь ты обличаешь словами власть – так порази ее в самое сердце. Ради этого они дали ему в подчинение тысячи тысяч жестоких боевиков, которых готовили годами, чтобы бросить против ненавистной им страны, ради этого они помогли младшему сыну убить брата и отца. И кровь полилась…
Генеральный атторней САСШ молча смотрел на меня, требуя продолжения.
– Это вся сказка, сэр, – сказал я.
Сложнее всего было решить – говорить ли им или не говорить, что Махди и младший принц Мохаммед – одно и то же лицо. Дело было в том, что тем самым я ослаблял свои позиции – давал североамериканцам возможность заявить, что Мохаммед является легитимным наследником престола и играть эту игру дальше. Это ослабляло наши позиции, но только на первый взгляд. Российский Император, имеющий законные сеньориальные права по отношению к персидскому престолу, теоретически имел право посадить на трон в Персии любого человека. Это никогда не практиковалось в действительности, но право такое было, и оно составляло одну из основных и неотъемлемых привилегий сеньората. Участие Мохаммеда в вооруженном мятеже и убийстве отца было вполне достаточным предлогом для того, чтобы отказать ему в наследовании престола.
А вот североамериканцы должны будут сейчас задуматься. Нет сомнений, что они знают, по крайней мере, часть правды о происходящем, и они знали ее заранее – их корабли составляют основу десантной группировки в Индийском океане. Но разрази меня гром, если британцы сказали им всю правду. Для североамериканцев – готов поставить сторублевую ассигнацию против медяшки – будет большим сюрпризом узнать, что британцы настолько плотно контролируют вероятного наследника престола, а заодно и новоявленного пророка. Британцы вообще хитрее и североамериканцев, и мусульман-шиитов и вертят ими, как хотят, в этой игре, даже само понятие «панисламизма», принесшее столько зла в этот мир, – детище британской разведки [50] . Но американцы, пусть они в чем-то наивны – одновременно с этим они не станут терпеть ложь. Если они узнают, что британцы им солгали и солгали по-крупному – это породит серьезное недоверие в коалиции и, возможно, даже сорвет планы совместных действий против нас.
50
Это так. Концепцию агрессивного панисламизма первым предложил в своих работах Уилфред Блант, один из руководителей британской разведки в 70-е годы XIX века. А британская разведка, в лице ее агента Арминиуса Вамбери, втершегося в доверие к турецким султанам, придумала концепцию «пантюркизма». Впоследствии Вамбери пробрался на Кавказ, к тому времени уже наш, и пытался создать там мюридисские группировки.
Остается надеяться, что слова, сказанные в этом кабинете, дойдут до нужных ушей.
– Это весьма… яркая сказка. Яркая… В нее сложно поверить.
– Сэр, эта сказка так же правдива, как сказка про утенка Дональда Дака. Вы же бывали в Диснейленде и видели там Дональда Дака?
Генеральный атторней улыбнулся.
– Увы, увы… я рос шестым ребенком в семье, и у моего отца не хватало денег на поездки в Диснейленд. Возможно, поэтому я стал самым суровым федеральным прокурором в истории этой страны. Я ни разу не здоровался в детстве с утенком Дональдом Даком.
– Печально.
– Да, сэр, весьма печально. Запись продолжается четырнадцать сорок одна. Российская Империя готова оказать помощь Североамериканским соединенным штатам в поиске взрывных устройств, которые, согласно вашему утверждению, переброшены на нашу территорию?
– Да, сэр.
– Российская Империя готова оказать помощь Североамериканским соединенным штатам в привлечении виновных к ответственности, если таковые будут найдены?
– Сэр, на этот вопрос у меня нет ответа. Я не юрист, а такое дело, скорее всего, должен будет рассматривать непосредственно Генеральный прокурор. Могу только заметить, что Российская Империя не может выдать любого подданного его Величества для суда в другое государство, каково бы ни было обвинение. Однако, если вы передадите нам достаточные улики, свидетельствующие о виновности подданного Его Величества в каком бы то ни было преступлении, мы, вероятно, будем судить его сами вне зависимости от того, где именно произошло преступление. Хочу отметить, что все террористические преступления относятся у нас к категории особо тяжких и наказываются смертной казнью.
– А если это будет гражданин другого государства, и он будет находиться на вашей территории?
– Сэр, повторяю, что я не юрист и могу не разбираться в тонкостях. Если это гражданин САСШ, то мы, вероятно, выдадим его вам. Если это гражданин третьей страны – вероятно, мы выдадим его только стране, гражданином или подданным которой он является.
– Хорошо. Перейдем ближе к делу. Вам известно, где именно находятся устройства, о которых вы говорите?
– Нет, сэр, неизвестно.
– Вам известно их точное число?