На одном дыхании!
Шрифт:
Кто ударил Глафиру по голове? Зачем приезжал Волошин? Кто выключил видеонаблюдение? Куда из дома девался мастиф Димка? Если его убили, то где и как?! Почему все врет Марина Нескорова, великая актриса? В свой последний день Разлогов должен был с ней встретиться – и они встречались! Глафира это точно знает!
Надо бы все-таки кофе выпить. Или водки.
Подумав про кофе и водку, Глафира потерла лицо, горевшее от каминного жара, и осталась сидеть.
Самый трудный вопрос – Прохоров. Почему он так легко согласился
Глафира закрыла глаза.
Почему он оставил у себя на кухне журнал? Оставил так, чтобы она обязательно его увидела! Он прекрасно знает, что ей… это неприятно. Он – самый близкий человек. Он ее любит. Можно, конечно, позвонить и уточнить вопрос с любовью, но и так понятно, что он ответит! Она, Глафира, на его месте ни за что журнал не оставила бы! Или это было сделано специально, чтобы она… что-то увидела? Например, фотографию с кольцом!
Но зачем?! Зачем?!
В кармане разлоговского пиджака зазвонил телефон, и Глафира выхватила трубку.
– Андрюша! Как хорошо…
Тут она вдруг сообразила, что это может быть вовсе не Андрюша – на номер-то она не посмотрела! Она оторвала трубку от уха и взглянула. Так и есть – номер совсем незнакомый.
– Алло? – осторожно позвали из телефона. – Глафира Сергеевна?..
– Я вас слушаю.
– Глафира Сергеевна, меня зовут Ольга Красильченко, я специальный корреспондент…
Глафира перебила ее замороженным голосом:
– Я не даю сейчас никаких интервью. Извините.
– Нет-нет, – заторопилась журналистка, – я все понимаю, вы в таком состоянии! Но мне не нужно интервью, уверяю вас! Мне нужен только короткий комментарий…
– Комментировать я тоже не могу, – отрезала Глафира.
– Вы не поняли! – возопила журналистка. – Не кладите трубку, Глафира Сергеевна, умоляю, умоляю.
– Да не надо меня умолять.
– Одна секунда, один короткий вопрос! Это связано не с кончиной вашего супруга, а исключительно с его бывшей женой!
У Глафиры моментально вспотели ладони. Разлогов говорил, что руки у нее вечно мокрые, как у лягушки. Его это раздражало.
– При чем здесь Марина?
– Я делаю о ней материал, и мне нужно задать вам всего один вопрос. Малюсенький! Кро-о-хотный! Поймите правильно, Глафира Сергеевна!
Прижав телефон к уху плечом, Глафира вытерла руку о джинсы.
Вот только разговоров о Марине ей сейчас не хватает! И вообще все это очень странно, очень…
– У нас большой материал, – продолжала наседать журналистка. Она говорила очень быстро, чтоб не перебили, но елейно-умоляющие нотки из голоса все же не убирала. – Огромный. И вся-вся биография там, все театры, успехи, громкие постановки, одним словом, жизнь! Мужья – их, слава богу, всего два! И один из них… вы меня извините…
– Извиняю.
– И фильмография, и режиссеры именитые, она ведь у самого Гришковского
– Чем я-то могу вам помочь? – осведомилась Глафира. – Меня-то фон Триер никуда не приглашал!
– Нет-нет, не в этом смысле! – Журналистка Ольга Красильченко, поняв, что ей не отказывают, приободрилась и стала не такой елейной. – У меня вопрос об их отношениях!
Глафира моментально обозлилась:
– Чьих? Ларса фон Триера и Марины Нескоровой?
– Марины и Владимира, – объявила журналистка. – Вы не сердитесь. Но Марина Олеговна звезда такого уровня и настолько закрытый человек, что собирать информацию крайне сложно. А Владимир Разлогов был с ней близок, и довольно продолжительное время.
– Что вы хотите узнать?
– В каких они были отношениях?
Глафира поморщилась. Вопрос не тянул на серьезное исследование биографии «звезды такого уровня» – больше на статейку в журнале «Сплетни и слухи».
– Насколько мне известно – ни в каких. Достаточно ровных, но прохладных.
– То есть вам мало что известно об их отношениях?
– Мало, – согласилась Глафира.
– А… почему? Владимир Разлогов ничего вам не рассказывал?
– Почти ничего.
– Но это странно! Он был мужем звезды, самой настоящей, известной во всем мире, мне кажется, самолюбие любого нормального человека…
– Словом, нет, не рассказывал.
– Глафира Сергеевна, вы на меня не обижайтесь! Марина Нескорова – явление вселенское, а Владимир Разлогов, возможно, и даже скорее всего, был достойным человеком, но самым обыкновенным!
Разлогов – обыкновенный человек?! Глафира улыбнулась. Вот уж нет!
– Неужели вас не интересовал его предыдущий брак?
– Интересовал, конечно, – почему-то честно ответила Глафира. – Но он о нем не распространялся.
– А вы знакомы с Мариной Олеговной?
– Да. Очень поверхностно.
– Когда-то говорили, что именно Владимир Разлогов оплачивает некоторые постановки, в которых Марина играла. Вы что-нибудь об этом знаете?
– Нет.
– Господин Разлогов не посвящал вас в свои денежные дела?
– Нет.
– Но он давал деньги своей бывшей жене?
«Еще какие, – подумала Глафира. – Еще какие!»
– Если и давал, то меня в известность не ставил.
Журналистка помолчала. Спрашивать больше было не о чем.
Глафира приподнялась и кочергой помешала угли, моментально и весело вспыхнувшие.
– Тут ведь дело не в деньгах, – устало сказала журналистка Ольга Красильченко. – Дело в том, какой путь человек прошел! И что тут такого, я не понимаю! Да если б он ее с головы до ног золотом осыпал, все равно по ее таланту было бы мало! Чем больше талант, тем человек сложнее, что тут такого! А ребенок? – вдруг переменив тон, деловито спросила она.