На руинах
Шрифт:
— Еще раз поздравляю вас, мои дорогие, и просто безумно за вас рада! От имени нашего города хочу сделать вам маленький презент — два билета в Москву. Самолет вылетает сегодня ночью, и я, кстати, тоже лечу с вами в столицу — по делам. Так что в дороге нам вместе будет даже веселее. Постарайтесь до вечера собрать чемоданы, я заеду за вами в гостиницу.
— Сегодня вечером? — так и вскинулась Зойка. — Сегодня мы с Артемом не можем ехать!
— Да? — лицо Тины продолжало сиять дружеской улыбкой. — Как жаль, что пропадут билеты — город их уже оплатил.
— Приезжай за нами часам к одиннадцати, у нас с Зоей вечером есть одно дело, — Доронин поспешно повернулся к своей молодой жене и одарил ее откровенно влюбленным взглядом, — не волнуйся, родная, до одиннадцати мы успеем.
«Вот жлоб, — со злостью подумала Зойка, — не хочет отказываться от халявных билетов». Вслух же она с сомнением протянула:
— Не знаю, мамаша обидится, если мы быстро уйдем, — и, повернувшись к Тине, объяснила с самым простодушным видом: — Я хотела, чтобы мы с Темочкой вечером к мамаше моей зашли познакомиться. А то, все-таки, неудобно — мать, как-никак.
— Да я вас туда на машине отвезу, почему же ты мне раньше не сказала! — Тина даже руками всплеснула от возмущения — почему, мол, ее не попросили о столь незначительной дружеской услуге. — Нет-нет, даже и не думайте возражать. Артем — гость нашего города, все к его услугам.
Приехав в гостиницу, они вчетвером еще немного посидели в гостиничном ресторане — свадебный обед и опять за счет города. Официант поставил на стол три бутылки водки, но открывать их не стали — Тина объяснила, что нынче весь день будет за рулем. Зойка с некоторой ехидцей ее поддержала:
— Ага, за рулем точно нельзя — поцелуешь какой-нибудь столб, потом мы на самолет опоздаем. Лучше я бутылки в номер заберу и салат с бутербродами тоже — мы с Темечкой хотим вдвоем отпраздновать. А то вроде бы как законно поженились, а рядом все кто-то толчется и толчется.
После такого откровенного намека Тине ничего не оставалось, как распрощаться с новобрачными, и она уехала, пообещав вернуться часам к восьми вечера.
В номере Зойка разыграла маленький спектакль, в сердцах высказав Доронину все, что она думает о его навязчивой приятельнице.
— Эта сука просто по наглому к тебе клеится! Скажешь, у вас с ней ничего не было? Конечно, ты в этом костюме такой красавец!
Польщенный Артем приосанился.
— Солнышко, неужели ты начала меня ревновать? Я буду честен: да, когда-то у нас с ней были отношения, но теперь для меня существует только одна женщина!
— Пусть не лезет, теперь мы с тобой по закону расписаны! — бушевала его юная супруга.
— Не ревнуй, любимая, я за себя вполне отвечаю, и прямо сейчас могу поклясться, что никогда ни до одной женщины не дотронусь — ни до кого, кроме тебя, моей жены, — он обхватил ее сзади за талию, игриво потерся носом о нежную шейку и, жарко дыша в ухо, вкрадчиво спросил: — А ты можешь мне дать такую же клятву?
Зойка, сообразив, что слегка переиграла, дала отбой.
— Что ты, Темочка, я тебя разве заставляю? Если тебе приспичит с кем-то, то запросто можешь, с меня не убудет. Я просто к тому, что ты сам хотел, чтобы я тебя вечером к свидетелю отвела, а теперь согласился, чтобы она с нами на своей тачке тащилась. Зачем она нам нужна? Поедем без нее, Темочка, а?
— Радость моя, но что тут такого? Ты ведь даже не сказала мне, где твой свидетель работает.
— Зачем я стану тебе сто лет объяснять, если ты вообще не знаешь города? А адрес я не помню.
— Вот видишь, поэтому мне и трудно ориентироваться. Если это очень далеко, то мы можем просто не успеть на самолет. Покажешь Тине, куда нас подвезти, она остановится за два-три квартала и подождет. Если честно, то после твоего рассказа я еще раз как следует поразмыслил и пришел к выводу, что из этого парня вряд ли можно будет вытрясти что-то дельное. Но я, конечно, все равно с ним побеседую — с перспективой на будущее. А после нашего с ним разговора мы вернемся к Тине и поедем прямо в аэропорт. Хорошо?
Девушка решила больше не спорить. Когда две из принесенных ею бутылок полностью опустели, Артем, избалованный за последний месяц импортным бренди и отвыкший от крепкой русской водки, захмелел и начал похрапывать. Тогда Зойка осторожно выскользнула из номера, спустилась в вестибюль гостиницы, где у самого входа висели рядышком три телефона-автомата. В одном из них был сломан диск, второй проглотил две копейки и не вернул, но из третьего она все же сумела дозвониться до Коли.
— Привет, — рука Зойки предусмотрительно прикрывала трубку, чтобы слова ее не могли долететь до дежурной за стойкой, — короче, уже все.
— Расписалась? Паспорт взяла?
— Ага. У нас ночью билеты в Москву.
— Ничего себе! Он согласился прийти вечером?
— Ага. Только он сейчас нализался и задрых. Меня никто не сторожит, я, может, просто уйду?
— Чтобы тебя потом опять вся милиция по городу искала? Нет уж, хочешь покоя — приведи его сюда, я с ним побеседую тет-а-тет.
— Да к нам тут одна коза липнет, — опасливо оглянувшись на дежурную, занятую беседой с двумя проживающими, она, чуть ли не вплотную прижала губы к трубке, шепотом описала возникшую ситуацию, а под конец спросила: — И чего делать?
— Ты говорила своему журналисту, куда ехать?
— Да ты что, я даже район не назвала! А этой козе вообще наврала, что мы едем ко мне с мамашкой знакомиться.
Неожиданно Коля повеселел.
— Ладно, тогда привози их обоих. Только тачку у комплекса не оставляйте — пусть она припаркуется на стоянке, где вход на городское кладбище, а оттуда вы минут за двадцать пешком дойдете.
— Зачем она тебе нужна? — поразилась Зойка. — И потом, она одна нигде не ходит, при ней постоянно ее охранник — кретин один под два метра росту.