На стальном ветру
Шрифт:
– Вы сказали "мы" тогда, когда говорили о том, что вы назвали этой палатой, так что здесь должны быть и другие люди.
Женщина склонила голову набок, прежде чем кивнуть в знак согласия.
– Я так и сказала.
– Сколько вас здесь живет? У вас должны быть лекарства, еда, основные удобства. Вы выглядите здоровой.
– В отличной форме, если не считать некоторых проблем с памятью. Но здесь только я, и я не очень часто выбираюсь в остальную часть корабля. Я спрошу еще раз: зачем вакуумный костюм? В туннеле упало давление?
– Затем она закрыла глаза, как будто что-то, что должно было быть вопиюще очевидным, только что щелкнуло в пространстве.
– Конечно, происшествие, о котором ты упомянула. Если она высосала весь воздух из Каппы, то, вероятно, опустошила и туннель доступа.
– Наверное, именно это и произошло. Этот туннель - единственный вход и выход?
– Единственная связь с Каппой. Но есть и другие туннели.
Чику изумилась. Это стало еще одним ударом по ее уверенности, когда она узнала, что "Занзибар" пронизан этими скрытыми туннелями, десятилетиями хранившими секреты, погребенные в скале. Она спросила: - А где выходят остальные?
– Я не помню всех деталей. Однако вход, который ты нашла, был скрыт до этого несчастного случая?
– Я бы никогда не нашла его, если бы не обвал.
– А твои коллеги... они не надолго отстанут от тебя? Ты ведь пришла не одна, не так ли?
– Будет ли иметь какое-нибудь значение то, что я вам скажу? С таким же успехом вы могли бы делать то, что собираетесь делать сейчас.
– И что бы это могло быть, в точности?
– Убить меня или держать здесь заложницей, я полагаю. Потому что вы, очевидно, не хотите, чтобы кто-то еще знал об этом месте.
– Я совершала некоторые экстремальные поступки, - задумчиво произнесла женщина.
– Но убивать - это не по моей части. Я бы предпочла, чтобы мы пришли к взаимовыгодному соглашению.
– Вы могли бы начать с того, что назвали бы мне свое имя. Я знаю, что мы уже встречались раньше.
– Ты знаешь меня в лицо, вот и все. Ты, наверное, видела его тысячи раз на статуе на территории здания Ассамблеи.
Тогда Чику увидела это.
Женщина была права: ее лицо было поразительно похоже на лицо бронзовой отливки. Немного моложе, волосы короче, но в остальном безошибочное сходство.
– Значит, вы одна из нас. Экинья.
– Не только одна из вас, Чику. Я Юнис Экинья.
Чику покачала головой.
– Вы лжете или вводите в заблуждение.
– Признаю, что правда может быть немного сложнее, чем кажется.
– Женщина склонила голову набок, глядя на ожидающий самолет.
– Я должна настоять на том, чтобы проявить к тебе элементарное гостеприимство. Ты пойдешь со мной на "Сессну"?
Чику понятия не имела, что означало это последнее слово. Возможно, это было любимое женщиной название самолета.
– Пойдем, отсюда всего несколько шагов, а потом ты сможешь познакомиться с остальными, и я обещаю, что верну тебя обратно в назначенное время.
– Как насчет того, чтобы сначала найти мой шлем?
– сказала Чику.
– Тогда я приму решение.
– Превосходное предложение.
Женщина нашла шлем очень легко, как будто всегда знала, где он лежит. Она подобрала его с земли, как мяч для регби, и бросила в сторону Чику. Та неловко поймала его, удивленная силой, которую женщина вложила в бросок. Чику покрутила шлем между перчатками. Он выглядел целым, если не считать небольшого количества грязи, пыли и нескольких царапин, которые вполне могли появиться до ее падения.
Она сомневалась, что с ним что-то не так, но решила пока не надевать его.
Пропеллер превратился в размытое пятно, похожее на стеклянный диск, прикрученный болтами к передней части машины.
– Как вы назвали эту штуку?
– спросила Чику, разбираясь со сложным расположением ремней и защелок внутри машины. В ней пахло жаром, кожей и старостью.
– "Сессна", - сказала женщина.
– Это старая масайская фраза, означающая "чрезвычайно надежная вещь". Она уже довольно давно в нашей семье. Конечно, за эти годы было несколько улучшений - разрежь его, он почти кровоточит. Он вырастил себе совершенно новую самовосстанавливающуюся нервную систему - проникшую во весь корпус самолета, укрепляя его, залечивая микротрещины.
Они отскочили от земли на небольшое расстояние, прежде чем подняться в воздух. Чику казалось, что самолет балансирует на качающейся башне из матрасов, а не летит.
– Я удивлена, что вы видите в этом необходимость, - сказала она. Шлем лежал у нее на коленях, похожий на яйцо. Ей стоило немалых усилий втиснуться в крошечную кабину пилота.
– Необходимость в чем?
– Чтобы летать. Нигде на "Занзибаре" не так далеко, как где-либо еще.
– Дело не в необходимости летать.
– Женщина резко дернула ручку управления, поворачивая их вправо.
– В любом случае, считайте, что для вас это большая честь - эта машина раньше принадлежала Джеффри.
Чику смутно припомнила какой-то образ своего престарелого дяди, фотографию, приколотую к его поздним картинам со слонами - Джеффри, стоящий рядом с похожим на игрушку белым летательным аппаратом на фоне выбеленного солнцем вельда. Скорее из недоверия, чем из почтения, она прикоснулась к мягкому изгибу консоли кабины пилота, задаваясь вопросом, может ли это быть правдой. Был хороший шанс, что каждое слово, произнесенное этой женщиной до сих пор, было ложью.
– Давай кое-что проясним. Вы не можете быть тем, за кого себя выдаете.
– Почему бы и нет?
– Потому что я знаю свою историю. Вы умерли где-то в глубоком космосе. Мне... Я... одна из нас... мы отправились туда, чтобы найти вас. Но Чику Ред так и не вернулась. Вы никак не могли оказаться на "Занзибаре" - физика этого не допускает. Вы увели "Зимнюю королеву" в совершенно другом направлении.
– Ты только что сказала "одна из нас"?
– Это сложно. Но дело в том, что вы не можете быть здесь. Это просто не работает.
Они пролетали мимо отвесной каменной стены, которую Чику видела с тропинки. Теперь она поняла, что ее серый блеск был результатом не погоды или геологии, а колонн плотных надписей, нанесенных на нее с нуля. Они были выполнены с поразительной аккуратностью и регулярностью. Она моргнула, пытаясь сосредоточиться на деталях. Надписи напоминали безумные иероглифы.