На улице нашей любви
Шрифт:
— Но тебе придется кое-что запомнить.
Мать твою. Что он еще придумал?
Если бы лицо Брэдена не было таким усталым и встревоженным, он походил бы сейчас на мальчишку, замыслившего очередную каверзу.
— Первое: я тебя люблю. Второе: ты моя. Третье: я оторву яйца любому мерзавцу, который посмеет к тебе приблизиться. Но сейчас мы прежде всего должны думать об Элли. Можешь изображать все, что взбрело в твою глупую голову. Притворяться, что между нами все кончено. Я не буду тебе мешать. Только уж не обессудь, мне придется каждый день появляться перед
Щеки мои были мокры от слез, глаза распухли. Жуткое зрелище, можно не сомневаться. Но это меня ни капельки не волновало. Душа моя разрывалась на части. Одна часть рвалась к нему. Другая упрямо стояла на своем. После минутной борьбы упрямство взяло верх.
— Ты что, спятил на почве воспаленного самомнения? Я не собираюсь кусать себе локти. И не изменю свое решение.
— Изменишь как миленькая, — ухмыльнулся Брэден. — Мы нужны друг другу. Мы должны друг другу помогать. Но если ты будешь играть по своим правилам, я стану играть по своим. Не обессудь, если они покажутся тебе жесткими. Пущу в ход все средства. Я заставлю тебя признать правду. Даже если для этого придется довести тебя до бешенства. Или возбудить твою похоть.
— Теперь я вижу, ты окончательно спятил.
— Ничего он не спятил.
В дверях стояла Элли в махровом халате.
— Он просто борется за то, без чего не может жить.
— И не он один.
Из холла долетел голос Адама и грохот захлопнувшейся двери. Элли оцепенела.
Через несколько минут Адам предстал перед нами собственной персоной.
Господи, до чего хреново он выглядел. Никогда прежде я не видела Адама небритым, а сегодня щеки его покрывала щетина. К тому же он напялил какую-то мятую футболку, куртку-парку и джинсы, знававшие лучшие времена. Круги под глазами у него были еще темнее, чем у Брэдена, во взгляде горели отчаяние и решимость.
Он схватил руку Элли и прижал к губам, крепко при этом зажмурившись. Когда он открыл глаза, я увидела, что они блестят от слез. В горле у меня начал вспухать ком. Элли стояла ни жива ни мертва. Адам подтащил ее к Брэдену.
— Мне надо тебе кое-что сказать, — произнес он с видом человека, который собирается прыгнуть в воду с десятиметровой вышки.
Брэден скрестил руки на груди.
— Валяй.
Адам судорожно перевел дух, но огонь решимости в его глазах не погас. Никогда прежде я не чувствовала к нему такой острой симпатии.
— Ты мне как брат, — изрек он. — Я не хочу создавать тебе проблем. Не хочу, чтобы между нами пролегла трещина. И я прекрасно понимаю — если у человека есть любимая сестра, он вряд ли сочтет меня самым подходящим кандидатом для нее. Но я люблю Элли, Брэден. Я не могу без нее жить. И не хочу больше терять время.
Мы с Элли, кажется, перестали дышать.
Брэден упер в Элли абсолютно непроницаемый взгляд. Надо отдать паршивцу должное, он умел вгонять людей в трепет.
— А ты, Элс? Ты его любишь?
Адам тоже сверлил Элли взглядом. Она сжала его руку и улыбнулась:
— Да.
Брэден пожал плечами и с подчеркнутым
— Наконец-то раскололись. А то мне уже осточертело смотреть на ваши выкрутасы.
Челюсти у нас троих отвисли, как по команде. За все время, пока мы с Брэденом встречались, он ни словом не обмолвился про Адама и Элли. Я была уверена, он даже не замечает, какие страсти между ними полыхают. Скрытная гадина.
— По части выкрутасов ты перещеголяешь любого, — заявила я, бесцеремонно отодвинула Брэдена и направилась к дверям.
Остановилась около Адама и Элли, бросила: «Счастлива за вас» — и пошла дальше. Как можно дальше от этой самодовольной и самоуверенной скотины.
За спиной раздался негромкий смех Брэдена, и его обольстительный голос произнес:
— Сами видите, как она меня любит.
ГЛАВА 23
Элли не хотела поднимать лишней суеты вокруг визита в клинику, поэтому было решено, что она отправится туда только в сопровождении Элоди и Кларка. Меня удивило, что прием был назначен на воскресенье. Выяснилось, что Брэден пустил в ход все свои связи и обаяние, только бы Элли не пришлось лишний день ждать приговора специалиста.
С тех пор как Элоди и Кларк заехали к нам и забрали Элли, оставив взамен Ханну и Деклана, прошло около часа. Брэден и Адам никуда не ушли. Все впятером мы сидели в гостиной, гипнотизируя взглядами часы и свои телефоны. Я один раз встала, чтобы сходить в туалет. Брэден сделал всем кофе. Адам не двинулся с места.
Через два часа Деклан задремал в кресле. Ханна притулилась у меня под боком, а Адам сидел, крепко зажмурившись. Даже Ханна почувствовала его тревогу и тихонько сжала его руку. Адам благодарно улыбнулся девочке и поцеловал ее в макушку. У меня защемило сердце. Ханна была такой трогательной, такой милой. И ужасно походила на свою старшую сестру, за которую все мы волновались.
Входная дверь открылась.
Мы повскакивали на ноги. Все, кроме Деклана. Мальчуган вывалился из кресла, так до конца и не проснувшись.
Первой в гостиную вошла Элоди. Выражение ее лица ничего мне не сказало. Элли шла следом, Кларк обнимал ее за плечи. Сама не знаю, как мне удалось сдержать слезы.
— Ну, что?
Адам бросился к Элли, Кларк выпустил ее из объятий.
Элли прижалась к Адаму и слабо улыбнулась:
— Что вы все вскочили? Садитесь. Сейчас я все расскажу.
— Я приготовлю чай.
Элоди направилась в кухню, а мы все послушно опустились на краешек дивана.
Элли перевела дух:
— Новости неплохие. Моя опухоль — это большая киста, внутри которой находятся две маленькие опухоли. Она расположена в правом полушарии, на поверхности мозга, и удалить ее не составит трудности. Доктор Данхэм считает, что опухоли, скорее всего, доброкачественные. Скорее всего, киста возникла уже давно, росла медленно и долгое время никак не проявлялась. Через две недели мне сделают операцию, пошлют кисту на гистологию, и тогда все окончательно станет ясно.