На веки вечные
Шрифт:
Я едва не заснул, когда почувствовал, как кровать прогнулась под тяжестью.
— Хочешь тоже сходить в душ? — спросила Эвер.
Я открыл глаза и присел. Она обернулась в красное полотенце, а другое полотенце было на ее голове, как тюрбан. Она вытирала лицо маленьким куском ткани.
— Конечно. Звучит заманчиво, — я не мог отвести от нее глаз, пока она стояла и снимала с головы полотенце, потом наклонилась и вытерла волосы.
Я встал с постели и пошел в ванную, но остановился, чтобы посмотреть на нее. У меня раньше никогда так не было, чтобы я делил с кем-то личные моменты или повседневную жизнь. Эвер что-то почувствовала и посмотрела на меня, пробежав пальцами по волосам.
— Что? — она улыбнулась мне. В ее влюбленных глазах застыл вопрос. — Ты так уставился на меня. Я никуда не уйду, обещаю.
— Не в этом дело, — сказал я, — просто... я так никогда раньше не делал.
Я прислонился к дверям, пытаясь сделать вид, что для меня разгуливать голым — в порядке вещей, хотя это было не так. В момент, кода бушевали страсти, легко было быть обнаженным. Теперь же, когда мы затронули личные вопросы, стоять перед ней, быть таким уязвимым и открытым, было труднее.
— Не делал что? — ее глаза смотрели на меня, пока мы говорили, как будто она не могла наглядеться.
— Не оставался на ночь. Не... жил с кем-то в одном пространстве.
Она недоуменно наклонила голову.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
Я вздохнул.
— Ну, понимаешь, у нас с Луизой никогда не было своего места. Я жил с бабушкой и дедушкой, а она жила со своим дядей. Большую часть времени мы проводили либо в свободной комнате над конюшней — это не была спальня, просто помещение с кроватью, или на природе, на одеяле.
— Правда? На природе?
Я кивнул.
— Ну... мы только так могли уединиться. Проехать на лошади милю-другую, в самую глушь, где нет никого, кроме коров, лошадей и птиц.
— Так что, ты никогда не проводил целую ночь с кем-то еще?
— Нет, — я покачал головой.
— Ну, а я никогда не занималась этим на природе. Так что, вместе... думаю, мы можем это исправить.
— Мне бы хотелось, — я улыбнулся. — Мне просто нравится смотреть на тебя. Смотреть, как ты вытираешь волосы, на все смотреть.
Она облизнула губы — я начинал понимать, что это движение говорило о том, что она нервничала, хотела сделать что-то, что боялась. Темные мокрые пряди ее волос падали ей на плечи, красное полотенце было обернуто вокруг ее груди и доходило до середины бедра. Ее глаза встретились с моими, и она не отвернулась, когда подошла ко мне на расстояние в несколько футов. Когда она потянула за конец полотенца и стала медленно разворачивать его, у меня пересохло во рту, и внезапно стало трудно глотать; она взяла в руку другой конец полотенца и теперь держала оба конца, но все еще была прикрыта. А потом легким движением руки сбросила полотенце и предстала передо мной обнаженной. Мой член сразу же ответил на это: напрягся и встал при виде ее роскошных изгибов, темных кругов ее сосков, тяжести ее грудей, стройных бедер, ее глаз, зеленых озер, которые смотрели на меня со страстью.
— Боже, Эвер, — едва прошептал я. Я просто не могу поверить, что она создана для меня, что она дарила мне это невероятное сокровище — свое тело, страсть, любовь. — Ты самая потрясающая и сексуальная женщина, которую я встречал в жизни.
— Это был правильный ответ, — она подошла ко мне плавной походкой, покачивая грудями.
Теперь мой член был абсолютно твердым. Несколько секунд она смотрела мне в глаза, и я видел в них решимость и страсть. Она облизнула губы еще раз, и потом встала передо мной на колени. Какую-то секунду я просто не мог реагировать, только стоять в шоке, пока она брала в руки мой прямой член.
— Подожди, Эвер. Нет. Ты не... не должна...
Она взяла мой член в обе руки и стала гладить его.
— Я хочу. Хочу попробовать.
Она посмотрела на меня.
— Тебе раньше так делали?
— Да, пару раз, не так часто.
Она отвела глаза и посмотрела на мой член, на свои руки, которые гладили его. У меня пересохло в горле, и я инстинктивно сглотнул, когда она ласкала его. Потом я снова обрел голос.
— Эвер, серьезно. Я просто хочу тебя. Чтобы мы вместе...
— Если ты хочешь этого, заткнись и дай мне делать свое дело, пока я не струсила.
Она приблизила лицо.
— Я боюсь. Боюсь, что что-то сделаю не так. Что тебе не понравится. Что будет не так хорошо, когда...
— Малыш. Тут нельзя оценивать. Только не с нами. И сравнивать нельзя. Все, что ты делаешь, мы делаем, все, что угодно, лучше, чем все, что я знал. Так что если хочешь попробовать, я не возражаю. Только... не укуси меня.
Она рассмеялась.
— Думаю, с этим я как-нибудь справлюсь.
Еще один раз она нервно облизнула губы и потом подвинулась вперед, держа мой член в руках, и вот она приблизила свои губы к головке. Я выдохнул воздух и замер на месте, сжав руки в кулаки. Ее губы были... черт, Боже... такими мокрыми и горячими. Она издала звук «мммм» и отодвинулась.
— Не так... плохо. Ты и действительно хорош... на вкус.
— Ты тоже хороша на вкус. Не могу дождаться, когда сделаю это снова, — я закрыл глаза, а она сомкнула губы вокруг моего члена, и от этого закружилась голова, — не могу дождаться, когда снова попробую твою киску.
То, что я говорил непристойности, было для меня странно. Было странно то, что я вообще говорил во время секса. Раньше мы всегда делали это молча и тихо.
Она застонала, и от этого звука по мне прошли мурашки удовольствия.
— Мне, правда, правда, это понравилось. Можешь делать это столько, сколько хочешь.
Она погладила мой член одной рукой, от основания до ее губ, и назад, и из меня вырвался стон.
— Тебе нравится? Я все правильно делаю?
— Черт, Эвер, черт... — я даже не мог формулировать слова. — Так хорошо. О, Боже... как хорошо...
Теперь ее губы двигались, ласкали мой член, от головки до основания и обратно, а ее рука медленно гладила его. Я не мог поверить, что она делала это. Это была Эвер, моя Эвер. Моя прекрасная, совершенная Эвер. Я посмотрел вниз, на ее волосы, которые падали ей на плечи и закрывали щеки. Когда я смотрел на нее, она убирала случайную прядку волос изо рта. Я зарыл пальцы в ее густые мокрые волосы, отодвинул их с ее лица и осторожно убрал назад. Она подняла на меня взгляд, вынула член изо рта.