На веки вечные
Шрифт:
— Кейд. Кейден. Не уходи, пожалуйста... не надо...
— Я здесь, — прошептал я ей на ухо, — и я не уйду. Никогда.
— Ты мне нужен, — ответила она.
— И ты мне.
— Коснись меня, — я не был уверен, спала ли она, или проснулась, или пребывала в промежуточном состоянии, — коснись меня хотя бы раз до того, как уйдешь.
— Я никуда не уйду, — я положил ладонь на ее живот, вниз рядом с киской. — Я здесь навсегда.
Она тихо застонала от удовольствия. Я погладил ее живот и положил руку между грудей, обхватил их и почувствовал невероятную мягкость, а мой член привстал. Теперь ее соски были гладкими и твердыми, но как только я нежно провел по одному, то почувствовал, как он напрягся и набух. Эвер снова застонала, и я непроизвольно приподнял бедра. Я хотел, чтобы она прикоснулась ко мне, приняла меня в себя. Ее рука была так близко, она почти прикасалась, но все же не давала мне того удовольствия, в котором я нуждался.
Я погладил ее грудь, поласкал и помассировал ее, поиграл с ее сосками, чтобы они стали твердыми. Она снова застонала и потом положила ногу мне на бедро.
— Кейд... Боже, Кейд, — теперь ее голос звучал более бодро. — Я не хочу просыпаться. Не хочу... чтобы это был только сон.
— Это не сон, — прошептал я ей на ухо. Пальцем я провел линию по всему ее телу и погрузил два пальца в ее киску. — Это правда. Я здесь... мы вдвоем, в постели. Проснись и потрогай меня.
Это было довольно эгоистично, но еще это была попытка смягчить боль, которую я услышал в ее голосе, когда она молила, чтобы ее сон был правдой, и думала, что я уйду, когда она проснется.
Эвер пошевелилась, снова прижалась ко мне бедрами, а потом она убрала голову с моей груди и положила ее на подушку. Я замер, лаская ее грудь. Ее веки зашевелились, она чуть приоткрыла глаза, снова закрыла их, и потом открыла совсем.
— Ты настоящий, — она как будто была удивлена. — Я думала... так боялась, что это только сон, что все это мне приснилось.
— Знаю, — сказал я, — я так же себя чувствовал. Мне пришлось потрогать тебя, чтобы убедиться, что ты действительно здесь. А как только я начал тебя трогать, то не смог остановиться. Твоя кожа, как наркотик.
Она внимательно посмотрела на меня своими все еще сонными потрясающими зелеными глазами. Внезапно в них промелькнула тень страха.
— Ты же... никогда не будешь обманывать меня, правда, Кейден?
— Не буду, — пылко сказал я, — никогда.
— Ни в чем? Поклянись, что никогда не будешь обманывать меня. Я этого не вынесу.
— Я обещаю. Эвер. Я никогда не буду обманывать тебя. Не важно, что случится, ни в чем.
— Хорошо, — она погладила мою грудь, пресс. Ее рука двигалась кругами, и с каждым кругом она была ближе к члену.
— Скажи мне какую-нибудь правду.
— О чем? Что ты хочешь услышать?
— У тебя есть какие-либо фантазии? Что-то, что бы ты хотел сделать, но не делал?
Я задумчиво нахмурился.
— Да, наверное.
Например?
— Хочешь, чтобы я рассказал тебе о своих сексуальных фантазиях?
Она обольстительно улыбнулась.
— Ага. Ты расскажешь мне свои, а я расскажу тебе свои.
Вспомнить о моих фантазиях и рассказать о них было нелегко. Я открывал и закрывал рот, но ничего не получалось. Я глубоко вздохнул и напомнил себе, что это была Эвер, которая знала обо мне практически все. Единственное, чего она не знала, имело отношение к Луизе, и я знал, что как бы это ни было неудобно, мы и этим тоже поделимся. Я пытался вспомнить о чем-то, чего всегда хотел, но не получалось. О чем у меня не хватало храбрости просить у Луизы?
— Ну, наверное, просто... разные позиции, — сердце сильно стучало в груди. Эвер просто смотрела на меня и, очевидно, ждала подробностей. — Я бы хотел попробовать делать это с тобой в разных позициях, чтобы не только я был сверху.
Рука Эвер продолжала дразнить меня, гладить мой торс; теперь она задевала головку члена.
— Да? В каких позициях?
— Чтобы ты была сверху. Или... наоборот — сзади.
Она широко открыла глаза.
— Сзади? Ты хочешь сказать... анальный секс? — выдохнула она.
— Нет! Обычный секс, только сзади.
— А так, по-другому, не хочешь?
— Может, когда-нибудь. Но это не то, что я хотел сказать.
Она закусила губу.
— Так ты хочешь, чтобы я встала на руки и колени? — ее голос дразнил меня, глаза смеялись, но я видел, что она была серьезна.
— И не только это, — ответил я тем же игривым тоном. Лицо ее застыло, стало серьезным, почти что опечаленным.
— Что такое? Что не так?
Она нервно облизнула губы.
— Это одна из тех правдивых вещей. Я никогда... никогда этого раньше не делала, — она пожала плечами, пытаясь сделать вид, что все хорошо, но не вышло. — Однажды этот вопрос встал, но я не была готова. Или просто боялась. И... все.
— Все? — я чувствовал, что тут есть что-то еще.
— Да.
Я погладил ее по щеке.
— Эй. Это же я. Расскажи мне. Не скрывай.
— Он разозлился, когда я отказалась. Не то, чтобы совсем разозлился, просто ему это не понравилось. Как будто он не мог поверить, что я настолько эгоистична — вот что я слышала в тоне его голоса. И больше он не поднимал этот вопрос.
Я почувствовал, как во мне вскипает гнев.
— Эвер, послушай. Это твой выбор. Всегда, всегда твой выбор. Я просто хочу быть с тобой. Если есть что-то, что тебе не нравится, чего ты не хочешь делать, скажи.
Я проверил, смотрит ли Эвер на меня, чтобы она увидела, что говорю искренне.
— Никогда не бойся все мне рассказывать.
Она повернулась ко мне, прижалась лицом к груди.
— Прости. Это испортило настроение.
— Эвер, детка. Нет, не извиняйся. Я хочу правду. Хочу, чтобы мы всегда были честными друг перед другом, — я обнял ее за плечи и прижал к себе. — К тому же, мы ведь можем вернуть настроение. Все нормально, ладно? У нас куча времени. Ничего не имеет значения — только мы.
Она кивнула.
— Не возражаешь, если я приму душ?
Я пожал плечами.
— Все в порядке. Наслаждайся.
Она чмокнула меня в губы и встала с постели. При виде того, как покачивались ее бедра, пока она шла, при виде ее распущенных волос, я почувствовал, как мой член начинает подниматься. Такая красивая, такая сексуальная. Я не мог поверить, как мне повезло, что я с ней, и все ее тело — для меня. Я лежал в кровати и дремал, слушал, как льется вода, представлял ее мокрую кожу, мокрые пряди темных волос. Когда-нибудь мы примем вместе душ, но сейчас я чувствовал, что ей нужно побыть одной, чтобы освободиться от мыслей о Билли.