На все четыре стороны

Арсеньева Елена

— А у вас? — сделала вежливую улыбку Алена — и не удержалась от малой толики ехидства:

— И как вообще поживают свидетели Иеговы?

Руслан просто-таки закатился смехом:

— Теперь мы с вами, можно сказать, старые знакомые, поэтому честно признаюсь: мы такие же свидетели Иеговы, как адвентисты седьмого дня, христиане-евангелисты, баптисты и мормоны. Ох, кем мы только не представлялись! Мы участвуем в крупномасштабном психолого-социологическом опросе: отношение современного человека к сектам. И изображаем из себя тех братьев во Христе, агитационные материалы

чьего объединения у нас на ту минуту имеются. Вы нам попались на узкой дорожке как раз тогда, когда у нас остались только листовки иеговистов.

— И, судя по всему, — самым невинным тоном произнесла Алена, — у вас был их порядочный дефицит, да?

Подружка Машечка (ну та, из Хабаровска) частенько говорила: «Алена, ну какая же ты язва!» И была права, что характерно!

Однако Руслан, судя по всему, иронию не просек. Нахмурился недоуменно:

— Почему дефицит?

— Ну как же, — поморгала глазками Алена, — когда я уходила от карусели, то обернулась и увидела, что вы сунулись в ту самую мусорную корзину, куда я выбросила вашу листовку, и достали ее оттуда.

— Да, глазастая вы особа, ничего не скажешь… А с виду такая легкомысленная, такая несерьезная…

— Внешность обманчива, — гордо сообщила Алена. — Особенно моя.

— Да я уж вижу… — пробормотал Руслан. — Кстати, а почему вы не выйдете прогуляться? Там, внизу, чудесно. Мы с Селин уже немного привыкли к здешней красоте, мы ведь фактически живем у ее тетки, но, вообще-то, замок прекрасен. А парк какой… Хотите посмотреть?

— Штука в том, что Мишель запер мои босоножки в «магазине», — пояснила Алена. — Я бы с удовольствием прошлась, но он куда-то исчез… А ходить в этом шелковом чуде по мокрой траве и гравию я не решусь. Может быть, потом, после занятий?

— Там дождь начинается, — кивнул на окно Руслан. — Небо все затянуто. Как бы не разошелся… Не слишком-то большое удовольствие получаешь от созерцания исторических памятников, когда на голову капает!

— Дождь? — огорченно переспросила Алена. Как же она пойдет после занятий на станцию?

Может, кто-нибудь подвезет?

— Ну а по комнатам первого этажа хотите пройтись? — спросил в эту минуту Руслан. — Там такие дубовые панели.., такие фрески.., такие витражи в окнах! А какая кровать под балдахином в парадной спальне! А яшмовая ванная!

— Что, серьезно яшмовая? — всплеснула руками Алена.

— Совершенно серьезно. Сами увидите. Пойдемте, не пожалеете.

— Нет, ну как это я пойду в чью-то квартиру смотреть чью-то ванную… — пробормотала Алена. — Неудобно.

Если честно, дело было вовсе не в каком там неудобстве: ей просто хотелось посидеть. Никуда не идти, а сесть и сидеть, вытянув ноги. Она не устала, и нога не болела, но колено вообще не чувствовалось. Как будто его не было!

«Уж лучше бы болело», — подумала Алена. «Ну, знаешь, на тебя не угодишь, подруга!» — тут же прорезался внутренний голос.

— Никакого неудобства, — продолжал уверять Руслан. — Марго.., я хочу сказать, мадам Зерван совершенно спокойно относится к тому, что у нее в доме постоянно мелькают посторонние люди. Иногда она даже

не знает, кто это: родственники, друзья, а то и вообще какие-нибудь туристы? У нее есть одна-две комнаты, куда она никого не пускает, prive, а остальные — настоящий, как говорится, проходной двор. Из-за этого ее матушка и переехала из замка в Париж. Я ее как-то спросил: «Мадам де Флао, ну неужели вам не жалко уезжать из такого прекрасного места?» — «Жалко, — ответила она, — но ведь невозможно жить в музее, да еще если он работает круглосуточно!»

— Мадам де Флао? — изумленно повторила Алена.

— Да, так зовут матушку мадам Зерван, — кивнул Руслан. — А что? Вы знакомы?

— Нет, — сказала чистую правду Алена. — Просто фамилия знаменитая.

— В самом деле? Чем?

— Ну как же? — пожала она плечами, словно забыв, что и сама-то буквально несколько дней назад не имела об этом Огюсте-Шарле-Жозефе Флао де ла Биллардри ни малейшего представления. Ну что ж, подчитала кое-что, было время… — Был такой генерал времен Наполеона, внебрачный сын знаменитого Шарля-Мориса Талейрана. Его матушка была писательница, причем очень известная в свое время, мадам де Сюза. Кстати, бравый Шарль был знаменит не только военными, но и любовными подвигами. Состоял адъютантом Мюрата и в то же время — любовником его жены Каролины, сестры Наполеона, потом у него была связь с Ортанс, королевой Голландской, дочерью Жозефины.

— Ортанс? — недоуменно перебил Руслан.

— Ну, по-русски ее обычно называют Гортензией, — уточнила Алена. — Кроме того, среди подруг де Флао была знаменитая польская красавица Анна Потоцкая, и…

Она прикусила язык: не стоит распространять сплетни, вдруг легенда о происхождении мадам де Флао является семейной тайной или, что всего вернее, досужим трепом? Да и вообще, об альковных секретах лучше не болтать.

— Потоцкая? — задумчиво повторил Руслан. — Полька? Очень странно…

— Почему?

— Да потому, что мадам Зерван знаете как зовут? Малгожата!

— Вы же только что назвали ее Марго? — удивилась Алена.

— Конечно, потому что она себя так называет среди французов. Однако Малгожата — польский вариант имени Маргарита.

«Малгожата… Малгожата Потоцкая!» — Алена только головой покачала.

— А саму мадам де Флао зовут Зофья. И она нипочем не позволяет называть ее Софи или хотя бы София. Французы ломают язык, но все-таки называют ее именно Зофья. Как вы думаете, может быть, это какая-то отдаленная ветвь тех де Флао, о которых вы говорите? Учитывая польско-французское происхождение…

— Бог мой, да откуда же мне знать? — пожала плечами Алена. — Вы с ними общаетесь, вы и спросить можете.

— Вот сейчас и спросим, — схватил ее за руку Руслан. — Пойдемте, а то перерыв скоро кончится!

И он потащил Алену за собой так напористо, что она еле удержалась на ногах и воскликнула:

— Тише, осторожней!

— Извините. Что такое? А, каблуки… — хмыкнул Руслан. — Не могу представить, как можно хотя бы просто стоять на этом ужасе, а вы еще и танцевали. Все-таки Селин более милосердно относится к своим ногам!