На все четыре стороны
Шрифт:
— Да, правда… Его надо как-то утихомирить. Ладно, иди скажи, что эта сучка подвернула ногу на ступеньке и теперь сидит тут, с места не может сдвинуться.
— Ты что, больной? — сердито спросила Селин. — Да он же немедленно припрется сюда.
— Да, верно… Ладно, пошли вместе, надо что-то придумать, чтобы забрать у Мишеля сумку и туфли этой твари. Подвернула ногу, наверх подниматься не решилась и уехала домой… Ты хоть за урок заплатила? — повернулся он к Алене, переходя на русский.
Алена покачала головой.
— И за туфли тоже не заплатила… — Она не стала сдерживать нотку ехидства, которая словно бы сама собой вползла в голос. — Да вы не волнуйтесь, у меня в сумке кошелек, там как раз двести евро. Еще и
— Шутишь? — рванулся к ней Руслан.
— Какие шутки?
Звонок опять раскатился по замку.
— Мы сейчас тебя тут закроем, — сказал Руслан. — Так было задумано с самого начала, но я думал, тебя сюда придется долго вести. А ты сама побежала люстры смотреть. Спасибо, облегчила задачу! И облегчи ее еще раз, очень тебя прошу. Сиди здесь тихо, не вздумай орать. Во-первых, никто не придет, и никто тебя не выпустит, сегодня все разъехались, даже нашей мягкосердечной Марго нет дома. Во-вторых, замок здесь не такой уж хлипкий, дверь ты не выломаешь, только зря синяков насажаешь. А в-третьих, если ты все же вылезешь отсюда и ринешься за помощью, наткнешься на нашего парня. Его зовут Катана. И вот он-то вынужден будет тебя убить, понимаешь? Так что в твоих интересах молчать. Договорились?
— Договорились, — буркнула Алена, бросая косой взгляд на Селин.
Очень интересно это выражение беспокойства на ее лице. Очень интересно…
А еще интересен отзыв Руслана о мягкосердечии Марго. Пожалуй, парень плохо ее знает, Алена осведомлена куда лучше. Но вот беда: существует прямая и явная угроза, что она унесет эту свою осведомленность в те места, откуда хоть год скачи — ни до какого государства не доскачешь…
И вдруг она остро, пронзительно представила себя мертвой, и не просто мертвой, а лежащей в гробу. И увидела лица мужчин, стоящих над этим гробом. Почему-то мужчин было четверо: Габриэль, Антуан, Мишель — ну и еще один, тот самый, к кому Алена, точно заколдованная, постоянно возвращается мыслями, а иногда и тоской.
Мишель, может, всплакнет — хороший мальчишка, жизнь еще не измозолила его сердце. Габриэль промолчит, просто подумает, наверное, о том, как губительны бывают очос, которые выписывает судьба. Антуан только плечами пожмет, он вообще в этой истории сторона. А тот, четвертый.., любимый, проклятый, потерянный…
— Вот-вот, — долетел до нее довольнехонький голос Руслана. — Кажется, теперь ты наконец сообразила, что тебя может ожидать. А то строила из себя… Ты еще поплачь. Я люблю, когда женщины плачут!
Алена приметила быстрый, как молния, взгляд Селин, брошенный на Руслана.
— Ну, мы пошли. Не грусти, — издевательски хохотнул тот. — Мы тебе оставим свет, чтоб не скучно было. Передать Мишелю привет от тебя?
Алена с трудом разомкнула пересохшие губы:
— Конечно. И смотрите, не потеряйте мой мобильник, ясно? И не вздумайте его прикарманить, я жду важного звонка!
— От кого? — нахмурился Руслан. — От своего Габриэля?
— Нет, от Антуана! — вызывающе бросила Алена.
— Кто такой Антуан?
«Комиссар с набережной Орфевр!» — так и вертелось на языке, но Алена не стала злить этого психованного и только плечами пожала:
— Так, никто. Мы с ним сегодня собирались пойти на милонгу…
— Куда?! — снова потеряв над собой контроль, взвизгнул Руслан. — Я тебе устрою такую милонгу, что.., что… — И, не найдя больше слов, выбежал из комнаты, вытащив за собой хмурую, озабоченную Селин.
Дверь захлопнулась, потом раздался скрежет ключа в скважине, потом удаляющиеся шаги и тихий голос Селин, которая пыталась в чем-то убедить своего спутника, но Руслан рявкнул: «Заткнись!» — и все стихло. Шаги растаяли вдали, и только музыка аргентинского танго «Adios, muchachos», долетавшая сверху, осталась, чтобы поддержать Алену в эту, ей-богу, не самую веселую минуту ее жизни.
«Adios, rhuchachos, companieros…»
Мишель…
Очень зыбкая надежда. Наверное, нереально многого ждет Алена от мальчика. Наверное, как всегда, надеяться ей можно только на себя — и на свою слепую удачу, которая, как и свойственно слепцам, порою подводила ее на самый краешек пропасти, а потом, почуяв неладное, оттаскивала, когда, казалось, уже пора отходную читать.
Хорошо, что эта мерзкая парочка не выключила свет. То ли забыли, то ли решили не искушать судьбу: бог ее знает, вдруг плененная дамочка впадет в истерику, начнет орать благим матом. Кто-нибудь возьмет да услышит, а патрон в пистолете их приятеля Катаны возьмет да заклинит в самую нужную минуту… Или, учитывая, что эти люди предпочитают действовать ножом, возьмет и застрянет в кармане нож…
На такую удачу было мало надежды, еще меньше, чем на сверхъестественную сообразительность Мишеля, поэтому Алена орать не собиралась. Да и вообще, пожалуй, она еще не слишком-то верила в реальность угрозы, хотя два трупа, оставленные Русланом и Селин около Сакре-Кер и на известной вилле, ясно свидетельствовали: надежда на их милосердие просто никакая.
Да, именно о том, что убийства, так сказать, под кодовым названием «Синее одеяло» — дело рук Руслана, Алена и догадалась, когда «иеговист», он же «социолог», спросил ее о Габриэле Мартене… Ни намека, ни полнамека на связь между нею и Габриэлем нельзя было проследить около Сакре-Кер. Никакой связи тогда и не было. А вот в Туре… Только человек, видевший их рядом возле той злополучной виллы, мог считать их сообщниками, союзниками, сотрудниками, соратниками (нужное подчеркнуть). Руслан видел их — Руслан сделал единственно возможный и совершенно не правильный вывод.
За что же он убил тех бедолаг — одного на скамейке около карусели, другого на пустынной вилле? Об этом можно гадать сколько угодно. Может, и набредешь, перебирая мысленно разные варианты на правильный ответ, но как узнать, который же из всех правильный? Да и не слишком-то волнует Алену сейчас, если честно, какие у этого гнусного парня (а он Алене не понравился с первого взгляда, жутко не понравился — вот и не верь после этого в первые впечатления!) резоны для убийств. Может, Руслан ей сам скажет, повинуясь неистребимой привычке преступников, как вполне реальных, жизненных, так и книжных, выдуманных, непременно сделать последнее признание перед лицом жертвы (надо полагать, чтобы ей было о чем там, на небесах, докладывать апостолу Петру, чтобы убедить его: ни за что, ни в коем случае не открывать перед оным преступником райские врата.., строго говоря, Петр — Златые Ключи и сам все должен знать, но.., а ну как обознается, примет волка за овечку и пустит-таки в рай того, кому самое место в котле с кипучей смолой)? Так вот, либо Руслан сам о своих резонах скажет, либо не скажет ничего. И Алена отойдет в мир иной, не обремененная избытком знаний… Во всяком случае, нет смысла голову ломать попусту. Лучше воспользоваться нежданной милостью убийц, которые оставили свет включенным, и попробовать заглянуть в ящички с такими интересными надписями.
Все какое-то занятие…
Хотя, если Алена правильно понимает сложившуюся ситуацию, шарить по секретерам теперь уже бессмысленно — после того, как некто в черном «стетсоне» столкнул ее с лестницы русской библиотеки и вырвал из рук сумку, из которой пропала всего-навсего одна закладка со столбиком цифр, благодаря которым можно было прочесть странное пророчество: «Вместе гибель таят и не раз ее приносили но если разрознить их и от себя отдалить проклятия избегнешь».
Алена посмотрела на секретер под номером 2, вплотную к которому стояла. Если она правильно помнит цифры и правильно угадала их второй (и главный!) смысл, смотреть нужно в ящичке 9. Как раз в том, где помещены «Виноградины» зеленые, III 0,5 d, 200 штук".