На южных рубежах
Шрифт:
– Кто-нибудь должен заткнуть глотку этому дурню. Не иначе он собрался воспевать всех своих предков до седьмого колена 17 ! – нервничали беки.
Тут, к огромному облегчению как гостей, так и хозяина, речь бая была прервана прислугой. Они вносили в зал огромные блюда с дымящимся мясом, ребрышками и корейками на решетках, горами филейных вырезок, посыпанных луком и специями. Аманжол сглотнул накопившуюся сиюминутно слюну, облизал губы и позабыл о необходимости завершить свою речь. Он опустился на стул, приблизился ближе к столу, готовый схватить самый сочный, самый жирный кусочек. Гости и начальник с облегчением последовали его примеру.
17
Система родословных. Каждый казах обязан знать имена своих предков по мужской линии до седьмого колена. Родственники до седьмого колена считались близкими, со всеми вытекающими последствиями.
Отведав мяса, поданого в соответствии с казахскими традициями, хоть и приготовленного иначе, на русский манер, гости стали откидываться на спинки, ослаблять, а то и расстегивать богатые пояса, отрыгивали довольно, вытирая пальцы и губы. Мясом, однако, казахское застолье не заканчивается, и Герасим Алексеевич кивнул слуге, который поспешил внести самовары и необходимый сервиз, предварительно очистив стол от посуды с горами костей. За этим последовали блюда с легкими, пышными баурсаками с пылу с жару, сушеные фрукты из Ферганы, орехи и конфеты, татарские медовые палочки, местные яблоки и груши, запеченные с сахаром и имбирем.
Гости немедленно обнаружили в своих желудках свободное место, коего не наблюдалось всего мгновением ранее. Зеленый китайский чай и черный, из британской Индии, замечательно промывали глотки и внутренности едоков, очищали, утрамбовывали съеденные жирности.
Теперь, когда гости были сыты и довольны, когда горячий чай прошиб лбы потом, а руки лениво и томно тянулись за очередным баурсаком или сластью, подполковник снова взял слово и заговорил непринужденно, как о несущественном:
– «Узун кулак» 18 доносит, почтенные мурзы, что хокандский хан собирает войско у наших границ, – казахские слова начальник произнес с сильным акцентом, но произвел ожидаемое им, наилушее впечатление на казахов, так как применил не только рожной язык своих гостей, но и фразеологизм, зачастую неизвестный иноземцам. Этим он показал свою образованность и заинтересованность в дружбе с местным населением. Дальше, тем не менее он стал впечатывать тяжелые слова одно за другим, как гвозди с промоченную бочку. – Также ходят слухи, что аулы стали откочевывать в сторону кокандских владений. Даже те, кто из года в год находит стоянку и пастбища в наших предгорьях, снимаются с мест. Я не получил ни одного донесения от вас, почтенные, и от ваших господ, уважаемые посланцы, о воинствующих кокандских отрядах… Ваши аулы не откочевывают к Верному, что я бы вам безусловно рекомендовал. Вместо этого некоторые аулы откочевывают не во внутренние земли округа, а в обратном направлении, к Иссык-Кулю и к разрушенным крепостям Пишпек и Токмак. Это, почтенные, весьма странно и прискорбно. Среди вас, большинство давали присягу его императорскому величеству, есть среди беков и имеющие действительные чины в армии и канцелярии района. Есть ли у вас, аксакалы 19 , что сказать по вышеизложенному?
18
Длинное ухо (каз.) «Сарафанное радио», народные новости.
19
Седобородый (каз.) Здесь «почтенные», главы родов.
Воцарилось молчание. Гости хмурились, кто-то переглядывался в поисках единомышленников. Герасим Алексеевич сверлил взглядом одного за другим, пока не уперся с открытое, смело поднятое лицо султана Аблеса. Он знал, что султан прибыл не с простой свитой, а с десятком конных, великолепно вооруженных джигитов. Это была как раз та верноподданическая реакция, которую ожидал увидеть Колпаковский. Но, султан был единственным, приведшим с собой воинов. Остальные беки маялись на стульях и стали говорить невпопад.
– То, узын-кулак, колбасши 20 . Разве можно верить слухам?
– Да, мои аулы снялись с зимовок… Пришлось угнать табуны, а куда? Кто прокормит мои стада? – жаловался невпопад бай Толкын, владелец многотысячных овечьих отар.
– Мы откочуем подальше, коли хан намерен снова явиться, а после вооружимся! – заявил другой воинственный бек.
– Верно говорит! Не впервой нам гнать отсюда кара-киргизов и кокандцев! – поддержали его многие.
20
Полководец, командир (каз.)
– Говорят, войска у хана много, а потому надо увести женщин и детей подальше…
Герасим Алексеевич спокойно кивал и выслушивал каждый ответ с благодетельным видом, будто принимал все доводы беков. Он не проявлял ни суровости, ни несдержанности. Заговорил султан Аблес.
– Почему же вы не ведете аулы к Верному? Или к Кастеку? Почему не кочуете к укреплениям, где все люди будут под защитой пушек и сарбазов 21 господина подполковника?
21
Дословно солдат (перс.) Здесь султан имеет в виду пехотинцев, пеших строевых солдат.
– Что ты, что ты, родной! – воскликнул один аксакал, пользуясь своими сединами как правом пожурить даже султана. И добавил шепотом в ухо молодому воину: – Разве орысы 22 справятся с самим ханом? Нет нам здесь защиты!
– Если хан пересечет границу, я немедленно отправлюсь к тебе, князь, во главе своего воинства! – продолжал другой бек.
– Гырасым-мырза, – начал было бек многочисленного и могучего рода канлы, но, смущенный, все же перешел на родной язык строго ткнув пальцем в сторону толмача-татарина, – мы – мирный народ… Людей у нас не много, а оружия нет вовсе… И моя задача – обеспечить безопасность женщин и стариков. Но, я клянусь не кочевать в кокандскую сторону… и если ты… во главе своего воинства… выступишь походом, я присоединюсь к тебе с теми пятью-десятью джигитами, вооруженными одними лишь шокпарами 23 , чтобы доказать тебе свою дружбу!
22
Русские (каз.)
23
Палица (каз.) Здесь – дубина.
– Господа, я все услышал. – сказал подполковник, поднимаясь. – Будьте бдительны и осторожны. Желаю вам удачной кочевки, берегите женщин и детей. Коли хан окажется настолько глуп, чтобы вторгнуться, будьте уверены, он будет разбит с позором и выбит из Семиречья. Вам ничего не будет грозить, господа. До встречи, до свидания, благодарю за визит…
Беки прощались и выходили от начальника вполне довольные. Кто-то из них ожидал более суровой реакции подполковника на их пассивную позицию, другие получили прямые указания от своих господ «лить побольше меда» в уши начальника, юлить и тянуть время, третьи увидели подвох в кажущейся нерешительности начальника и поспешили уехать в свои аулы, дабы не навлечь на себя гнев русских военных.
Возле дома, у конюшни, султан Аблес встретил своих джигитов, также накормленных и готовых к дальнейшим распоряжением. Тогда султана тронули за локоть, он обернулся и увидел перед собой Колпаковского.
– Соблаговолите уделить мне минуту, султан, – сказал начальник мягким голосом. Султан приложил правую руку, в которой уже держал камчу, к груди и поклонился начальнику. – Я искренне ценю ваше присутствие, султан. Это говорит мне о вашей преданности государю и об отваге. Однако, вы слышали рассуждения ваших соплеменников…
– Уверяю вас, господин подполковник, это явление временное… Со своей стороны, я заверяю вас в готовности исполнить любой приказ… – сказал султан Аблес на вполне приличном русском. Образование он получал в Сибирском кадетском корпусе в Омске, так что это не составило для него труда.
– Довольно, мой дорогой султан! Ни слова больше – я вам верю. Я уже распорядился, чтобы ваших воинов разместили у себя наши казаки. Вам же предлагаю поселиться в доме поручика Шанявского, – подполковник кивнул в сторону, где стоял высокий офицер, с залихватскими усами, подкрученными кверху. Офицер щелкнул каблуками и чинно кивнул султану.