На задворках галактики. Трилогия
Шрифт:
Уэсс замолчал, ему показалось, что для полковника всё перечисленное так же очевидно, как и для него.
— Угу, — произнёс Кочевник. — Вириат был свергнут в тридцатом. И процесс свержения произошёл не без крови.
— Ещё бы! Сколько прихлебателей за власть уцепилось! Даже не вся армия присоединилась к народу.
— Знаю. Скоротечная, но кровавая гражданская война, продлившаяся всего три месяца. Народ взял власть себе и с тех пор на карте мира появляется Великий Велгон.
Как ни пытался Уэсс, но издёвки в словах полковника
— Вам, капитан, несомненно известно, что Вириат правил вашей страной около сорока лет. Не так ли? Вижу, что так. Тогда скажите, режиму Вириата всегда были присущи все те язвы, что вы мне перечислили?
Уэсс поймал себя на том, что не вполне знает что ответить. Он начал вспоминать курс истории, все этапы борьбы с тиранией Вириата и понял, то его знания начинают расплываться где–то в начале двадцатых годов.
— Как жилось народу Велгона в десятые годы? И раньше? — задал наводящие вопросы Семёнов. — А в прошлом веке?
— Да хреново жилось, — просто и без затей ответил Уэсс.
— Откуда вам это известно? Из школьных учебников? И из лекций в военном училище?
— Это вы что же, клоните к тому…
— Да! — перебил Кочевник. — К тому, что у вас налицо пробел в знании истории собственной страны.
— Да вы что?! — ехидно улыбнулся Херберт. — Может тогда и кровавых отметин двадцатых не было?
— Были. И не надо ёрничать.
— Тогда к чему же вы всё–таки клоните? — ощетинился Уэсс.
— А к тому, что весь бардак конца правления Вириата начался… Заметьте, я сказал «конца правления». Итак, весь бардак начался как–то вдруг. Не то чтобы внезапно, ведь растянутый на годы процесс нельзя назвать одномометным. Разве это не подозрительно?
— Это только лишь ваши слова.
— Ладно, — согласился Кочевник. — Это лишь мои слова. Пока что. Давайте тогда поступим так: завтра, где–то ближе к обеду, я предоставлю вам материалы по вашей стране начала нашего века и века прошлого. А также материалы по прошлым эпохам в свете истории Велгона. Идёт?
— Ну, допустим. Что за материалы?
— Там много чего интересного. Школьные и университетские учебники. Статсборники, и не только велгонские. Даже кое–что из архивов из различных министерств, что было вывезено эмигрантами.
— Эмигрантами? Почему я должен верить этой сволочи?
— Все сотни тысяч — сволочи? Инженеры, учителя, профессура…
— Дармаеды, — со злостью охарактеризовал их Уэсс. — Сбежали от народного гнева.
Кочевник вздохнул и задал контрвопросы:
— Почему гнев распространялся и на их семьи? И почему если все они дармаеды, то в теперешнем Велгоне существуют те же профессоры, учителя, композиторы и прочие?
— Это уже народные кадры. А что до семей, то мало ли… под горячую руку попали…
— Подумайте, что вы говорите, капитан. Нет, вы подумайте. У вас лично поднимется рука на ребёнка? А ведь убивали семьями, это уже позже несмышлёнышей стали в интернаты отправлять. Позже, это когда в
Уэсс взял себя в руки. Его так и подмывало послать полковника. Остыв, он начал вертеть в голове слова про интернаты и несмышлёнышей. «А что, если?…» — пришла предательская мысль. И он тут же растоптал её. И уже спокойно сказал:
— К сожалению, путь к справедливости не всегда удаётся проложить, действуя в белых перчатках.
— Позвольте тогда спросить, — терпеливо поинтересовался Кочевник, — это ваша мысль? Или вы её где–то слышали?
— Какое это имеет отношение…
— Имеет, — прервал Уэсса Кочевник. — Это своего рода один из кирпичеков в стене вбитой вам в подкорку программы. И таких кирпичеков много. Про семьи, попавшие под горячую руку — это тоже ваша мысль?
— Нет, — ответил Уэсс, не чувствуя больше раздражения. Он подумал, что если полковник хочет вывести его из себя, то зря старается.
— Теперь давайте примем за основу, что до начала двадцатых народ Велгона при Вириате не бедствовал. Доказательства, как я уже сказал, я предоставлю вам завтра. Согласны, капитан?
— Согласен. Сойдёмся на том, что я вам авансом верю на слово.
— Значит, вы допускаете мысль, что в ваших знаниях имеются пробелы?
— Допускаю. Если судить непредвзято, то так оно и есть. Историю до двадцатых нам преподавали… пожалуй, подойдёт слово «скомкано». Даты войн, этапы освоения северных земель… межгосударственные отношения…
— Я рад, что вы пытаетесь судить непредвзято. Это уже хорошо. И вот вам следующая очевидная для нас, но не для вас мысль: режим (как вы его называете) Александэра Вириата валили целенаправленно. Валили умело, со знанием дела.
Уэсс молчал. А Кочевник продолжил:
— Старый Велгон ломали, нанося точно выверенные удары. Шаг за шагом, год за годом. Пока процесс не пошёл подобно снежной лавине.
— Кто? — не удержался от вопроса Уэсс.
— Чтобы мне вам ответить, надо чтобы вы вспомнили древнюю историю. Ответьте сперва вы мне: откуда пришли предки наших народов?
— Не понимаю причём тут это, но будь по–вашему. Наши предки переселились на Восточный материк после грандиозного катаклизма. Часть Западного материка досталась переселенцам других выживших народов.
— Так–так. Тепло, но не горячо. Что послужило причиной общепланетарного катаклизма?
Херберт пожал плечами и ответил отговоркой:
— Науке до конца не всё известно. Есть много гипотез, наиболее обоснованная утверждает, что катастрофа произошла из–за геологической нестабильности планеты, а толчком послужило падение гигантских метеоритов. Темискира изменила наклон оси, сдвинулись полюса, изменились очертания континентов из–за гигантских приливных волн и изменения уровня мирового океана, а в атмосферу после пробуждения вулканов было выбрашено много отравляющих веществ и изотопов…