На заре земли русской
Шрифт:
– Не спится тебе, княже?
– Нет. Богдан, кликни Андрея и собери дружину. Тех, кто остался. Мои полочане присоединятся к нам за городом.
– Идём? – настороженно спросил юноша.
– Идём, – серьёзно ответил князь. – Я обещался.
Богдан кивнул и ушёл будить брата. На улице светлело быстро, солнце уже освещало дорогу, окружающая природа снова приобретала разнообразные оттенки. За двором распушились алые и лиловые астры, раскрывая свои взъерошенные лепестки, тянулись к осеннему солнцу. Начало осени чувствовалась в воздухе, в аромате палых
Дружина собиралась за городскою чертой.
Проснувшись утром, Злата обнаружила небольшой букетик последних осенних цветов на столе. Вокруг стояла тишина. Выйдя из горницы и обойдя дом, девушка обнаружила, что он пуст. Нет никого, кроме неё. Нерешительно остановившись в передней, она огляделась, думая, что делать, и тут решение пришло само. Вернее, вбежало в избу в лице молоденькой рыжеволосой девушки в алом сарафанчике. Хозяйка на секунду замерла в дверях, оглядывая гостью. В тёмно-зелёных глазах искрился смех, не сорвавшийся с уст.
– А ты – князя нашего жена? – спросила девчонка, хитро улыбнувшись. Злата смутилась, чуть покраснела.
– Нет…
– Ясно. А меня Ольгой звать. Оля, если хочешь.
Оля была очень похожа на Богдана, в дочери ему явно не годилась, и Злата, догадавшись, что она – сестра ему, протянула руку в знак приветствия. Тёплая Олина ладошка крепко пожала её руку.
– Пошли, поможешь мне прибраться тут, – распорядилась Оля. – С этими братцами что ни день, то сызнова полы мыть. Ты хоть умеешь, боярышня?
Зелёные глаза насмешливо и одновременно настороженно глядели на Злату из-под светлых ресничек.
– Умею, – поспешила ответить она. Было неприятно, что девчонка, да ещё и младшая, столь плохого мнения о ней. Да мало ли, что боярина дочка! Что ж теперь, всю жизнь сложа руки сидеть…
– Олечка, а куда все подевались? – поинтересовалась Злата спустя какое-то время, распрямляясь и откидывая растрепавшиеся волосы со лба. Полы в их доме обыкновенно мыла Дарина, Злата не всегда помогала ей, и теперь стыдилась того, что рыжая девчонка так ловко управляется с тряпкой, а она только воду по полу развозит.
– Известное дело, куда, – Оля тоже распрямилась и отжала воду сначала из тряпки, потом из подола, который забыла подоткнуть, из-за чего он насквозь вымок. – Данька сказывал, сеча с половцами знатная грядёт. Бывший князь уж проиграл одну, так кияне и того… захотели вернуть победу.
– Боже мой! – воскликнула Злата. – Не живётся в мире, никак не живётся! Сохрани Господь, – добавила она уже чуть тише. Оля улыбнулась на сей раз без насмешек.
– Это ты верно подметила, – сказала она. – За Андрейку я не боюсь, он и не в таких сечах бывал, а вот Данька – нет. Он неосторожен да горяч, не бережётся вовсе.
День пролетел быстро, за работой да разговорами. Оля немного напоминала Злате Дарину: столь же живая, быстрая, острая на язык. Когда стемнело, девушки поднялись в верхнюю горницу и зажгли свечи. Оля взялась за вышивку, Злата вызвалась помогать ей. Какое-то время они сидели в тишине, но вскоре Ольге наскучило молчание, и она поинтересовалась:
– А Димитрий, тот самый, что ювелира ученик, он тебе кем приходится?
Злата задумалась, чуть не выпустила нить из иголки.
– Брат мой во Христе, – ответила она. – А что?
– Да так, – пришёл черёд смущаться Оле. Все веснушки, рассыпанные по светлой коже, разом вспыхнули. – Он зимою спас меня. Он ведь киевский?
– Мы все с северной земли, – молвила Злата, и некоторая гордость промелькнула в голосе её. – Из Полоцка.
– Жалко, – огорчилась Оля и более уж ничего не сказала.
Дорога была долгой. Пока выехали из города, собрали вместе обе дружины и разъяснили обстановку, солнце начало клониться к закату. На небосклоне собрались тучи, поднялся небольшой ветер, откуда-то потянуло прохладой. Зябко кутаясь в плащ, Димитрий подвёл коня к Всеславу.
– Всё как в тот раз, – тихонько промолвил он, перебирая поводья. – Только что нас гораздо больше.
– Больше-то больше, – задумчиво ответил князь, – да всё одно мало. Послушай… Ты говорил, что знаешь кого-то, кто тоже за нас, да только не из Киева эти люди.
Димитрий вспомнил, как пару седмиц назад он возвращался из стольного города в Полоцк, а по дороге наткнулся на большую лесную шайку разбойников во главе с бойким, храбрым молодцем по прозванью Сокол. Об этом он и поведал Всеславу.
– Да, они. Их стрелы хорошую службу сослужили бы, – Полоцкий ненадолго замолчал, посмотрел вдаль, будто что-то прикидывая. – До темноты успеешь?
Отыскать тех самых лесных безбожников? «Ищи ветра в поле, сокола в небесах», как сказал сам Стёмка на прощание. Но попробовать стоило, и Димитрий, развернув коня, помчался по северной дороге.
Вот и речушка, та самая. Лес густел, сходился высокими живыми колоннами над головой у юноши, заросшая тропка стелилась под ноги лошади. Ни звука, ничего, лишь чуть отдалённый плеск воды и шёпот ветра в листьях нарушает ночное спокойствие. Стремена звенели при каждом шаге коня, и Димитрий, невольно сравнив этот звук со звоном цепей, постарался тут же отогнать это жутковатое воспоминание. Отвлёкшись на мысли свои, он и вовсе забыл о своём пути, поэтому, когда его окружили, а лошадь, испуганно фыркая и брыкаясь, резко дёрнулась назад, скинув всадника, он испугался. Неожиданно круг разомкнулся, послышался знакомый голос – громкий, властный.
– А ну расступись! Аль забыли приказ?!
Димитрий поспешно поднялся, отряхивая колени. Перед ним стоял атаман Сокол, заложив руки за спину и слегка улыбаясь.
– Ну, здрав будь, Димитрий, как тебя по батюшке…
– Не надо по батюшке, – буркнул тот и протянул руку старому знакомому. – По делу я к вам. А говорили, отыскать нельзя.
– Можно, коли знать, где, – хмыкнул Стёмка. – К костру пройдёшь иль здесь говорить будешь?
– Спешить надо, Стемид Афанасьич, – начал юноша. – Ждут нас с тобою и войском твоим. Князь велел позвать вас, ему люди нужны, а вы все – стрелки завидные.