На злобу дня по воле – потому
Шрифт:
Понять в своей немаленькой – душе,
Но только ждёшь иллюзией – шаги,
В которых стал ты – миром управлять
Над маленькой игрой – её приметой,
Пока пришёл твой мир и – идеал,
Он также стал – той маленькой кометой
В руках у счастья, будто бы – опал.
Им виден свет, им видны – обелиски
И серой сном гранитной – полосой,
Им сразу все видны – покорно к низким
Камням искусства – в образе души.
Чистосердечие
Откуда ты идёшь – внутри один,
Куда прошли твои – седые дни,
Что ветер носит формулу – любви,
Как злую аксиому – для того?
Когда пропала ветреной – игрой
Твоя чистосердечная – примета,
Как новый ужас, будто бы со мной
Сегодня говорить – о сне былом?
Но страшен свет, в котором ты – не сон,
В котором движут ноги – бытие
От маленькой души, в которой – мне
Та воля осторожностью – пришлась,
Как свет свободы – в подлинной игре,
Как важное в любви – искать мотив,
Чистосердечен он ли – в этой былине
Иль только сон – по мысли супротив?
Когда его нелепо видишь – ты,
Когда его смеркаются – пощады,
Но верхом слов цинизма – не дают
Пронять года – от мысленных невзгод,
Что видел ты, но только не – пронял,
Что холод ветра, думая поближе,
Как ночь тоски – душившая меня
В чистосердечном поле – области обиды?
Имя на повторе цивилизации
Размашистому почерку – под нас
Нельзя сегодня думать, чтобы жить,
Нельзя внутри страдать, как делать шаг,
Обязывая думать там – простое.
Романс цивилизации – понять
Мы так и не смогли, но были квиты
В уложенной картине между слов,
Что душу пользой – образует в нас.
На имя автора – ты почесть создаёшь,
На смерть его – рискуешь ненавидеть
Одну утопию, что схожа – над былым,
Твоим искусством думать – о себе.
И в той причине смерти – не понять,
Как гордый склеп захватывает – нас,
Гарцуя оземь мысли – о любви,
И предлагая дань – земной пощады.
Желания не сносят тот – пожар,
Ту волю страха – жить на повторении,
Но видеть гордость мысли – на другом,
Таком же идеале – в этом сне.
Повтор рисует против – этой тени,
Как дар искусства, думая – пройти
Свободный путь – на имени своём
Внутри покоя мысленной – надежды.
Подкованный на жадности
Не многовато жить – внутри одной беды,
Её украсив – прямо следом в стать,
Не виноваты прошлым – были мы,
Но жадно день земной – тащил опять
Искать проблемы ужаса – под смерть,
Приказывать немому – возле взгляда
Отдать Вселенной гордость и – враги
На пользе философской – по уму.
Украсть, чтоб взять манеру – от тоски,
Внутри её приглаживая – к ряду,
Ты сам не носишь чёртовы виски,
Ты миром укротитель – слов и дел.
Но падший ангел видимой – надежды -
Твой терпкий приговор и ночь – одна,
Над носом счастья – будто бы упал
Ты сразу – от застенчивого в нас.
Подкованный лежишь и ноги – в теле,
Как свод копыт – трепещут по лицу,
Кидая тень тоски – умом наверх,
Чтоб было лучше видеть – этот мир.
Подогнанный для нас – умом вампир,
В измеренной картине слов и – терний,
Ты сам, как чёртов юмор – на висках
И нежить в остановленной – главе.
Подкован жадно – в нас украдкой лишь,
Подносишь честь и сразу там – молчишь,
Обгладывая кости – по причине
Твоей тоски, что вышла – на лице.
Наивно думать – будто бы умом
Ты сам украл свой смерти – приговор,
Но чёрный холст рисуешь – на благом
Над тысячей мельчающих – врагов.
Где был один ты – много дураков,
Но сам украл ты честь и этим – вышел,
Как дар внутри – непризнанного я,
Как вечности черта – приходит низко.
Две вечности, но ни одну не видно
Стоишь ли ты – от этого предела,
Своей карманной видом – перелива,
Устроенной гордыне – в пользе мира,
Что сам невидим стал и смерти – лиц.
Болтаешь ли о счастье – без идей
Или хлопочешь в смелости – игривой,
Летая прошлым холодом – в тоске
Не лучшей пользы, вымершей на нас.
Твой дом залит пределом – откровения,
Внутри него глазами – ты один,
Как вечности черта – скупого гения,
Как мерзость стен, в которых проходил