Начало опричнины
Шрифт:
Изложенная точка зрения стала доминирующей и получила широкое распространение в учебной литературе тех лет. Но у нее нашлись также противники, в числе которых был академик С. Б. Веселовский, крупнейший знаток опричнины.
С. Б. Веселовский не имел возможности довести до конца свои исследования по опричнине. При его жизни была опубликована лишь небольшая часть его исследований, а именно, источниковедческие работы и статьи по истории земельной политики опричнины [33] . Отметим, что эти работы представляют наибольшую ценность в научном наследии С. Б. Веселовского. В полном виде исследования С. Б. Веселовского увидели свет спустя много лет после его смерти.
33
С. Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник. — Проблемы источниковедения, сб. III, М.—Л., 1940; его же: Духовное завещание Ивана Грозного как исторический источник. — Известия АН СССР, серия истории и философии, 1947, т. IV, № 6; его же: Учреждение опричного двора в 1565 г. и отмена его в 1572 году.—«Вопросы истории», 1946, № 1; его же: Последние уделы в Северо-Восточной Руси. — Исторические записки, кн. 22, 1947.
Значение работ С. Б. Веселовского определяется следующими моментами. Во-первых, он резко возражал против идеализации личности
34
С. Б. Веселовский. Исследования по истории опричнины. М.. 1963, стр. 36, 38, 39, 479.
35
С. Б. Веселовский. Исследования по истории опричнины. М.. 1963, стр. 29.
36
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 27.
37
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 25-26.
В первых же очерках Веселовский подробно излагает, как царь Иван, тяготясь опекой Сильвестра и бояр, «пришел в конце концов к мысли отделаться от них, но как это сделать, не знал, и запутался» [38] . Вначале боярство якобы не принимало сколько-нибудь заметного участия в борьбе между царем и его советниками. Только на втором этапе борьбы Ивана за неограниченное самодержавие он должен был «выйти из узкого круга интимных советников... и войти в конфликт со всем исторически сложившимся строем Государева двора» [39] . Обойтись в управлении без старого двора было невозможно, бороться с ним становилось небезопасно. Выход царь Иван нашел в том, что удалился из старого двора и устроил новый, опричный, с целью обеспечить себе, личную безопасность и получить свободу действия [40] . Отъезд царя в Коломенское был началом жестокой схватки его со своими дворянами, ибо царь порывал не с одними княжатами и боярами, а со всем старым двором [41] .
38
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 107.
39
С. Б. Веселовский. Исследования, стр.107, 108.
40
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 125.
41
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 137, 155.
Как мы видим, С. Б. Веселовский сводит весь конфликт опричнины к переходу Грозного из одного «двора» в другой и столкновению монарха со всем дворянством в целом. Классовый характер самодержавия как дворянской монархии полностью игнорируется, правительство рассматривается как надклассовая сила [42]
Многие выводы С. Б. Веселовского отличаются субъективизмом. Так, автор явно преувеличивает значение такого факта, как смерть царицы Анастасии в 1560 году. При жизни Анастасии, — пишет он, — царь был плохо обузданным конем, а после ее смерти и вовсе разнуздался [43] . Анализируя причины падения Избранной рады, С. Б. Веселовский основное внимание уделяет личным взаимоотношениям царя с его ближайшим окружением. Первые опалы были следствием столкновения царя со своими родственниками. Последующие опалы вызваны были тем, что «участники схватки покатились по наклонной плоскости ожесточения, ка которой невозможно было остановиться» и т. д. [44]
42
С. Б. Веселовский сетует на то, что новейшие сочинения об Иване советских историков осложняют, даже запутывают тему опричнины: «На место героев и не героев... в качестве движущих историю сил появились категории, широкие и неширокие слои, классы и т. п. отвлеченные понятия». Ниже Веселовский пишет: «Платонов считал достижением..., что историки отказались от психологических характеристик и перешли к исследованию социальных явлений, учреждений, классов...», но «достижения исторической мысли на путях, указанных Платоновым, оказываются весьма сомнительными». (См. С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 36, 97), В данном случае ссылка на Платонова нисколько не проясняет вопроса. Буржуазному исследователю приписываются требования классового и социального анализа, сторонниками которых являются в действительности марксисты.
43
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 95.
44
С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 98, 112—114.
Следуя концепции В. О. Ключевского, С. Б. Веселовский считал, что опричнина и вообще опалы Ивана Грозного свелись к уничтожению лиц и не изменили общего порядка. Он предлагал оставить старый предрассудок, согласно которому казни царя Ивана были направлены в лице бояр и княжат против крупных феодалов [45] .
С. Б. Веселовский не успел, а точнее не имел возможности завершить свою работу. Многие из его очерков сохранились в виде черновиков,
45
С. Б. Веселовский. Учреждение опричного двора, стр. 104; его же: Исследования, стр. 478.
Решения XX съезда Коммунистической партии Советского Союза оказали благотворное влияние на развитие советской исторической- мысли. Развернувшаяся вскоре после съезда научная дискуссия затронула многие разделы истории русского средневековья. В статьях С. М. Дубровского и В. Н. Шевякова были подвергнуты критике ошибки в освещении опричнины и идеализация деятельности Грозного [46] . В. Н. Шевяков предпринял попытку немедленного решения основных проблем опричнины без привлечения достаточного фактического материала, но эта попытка оказалась неудачной [47] .
46
См. С. М. Д у б р о в с к и й. Против идеализации деятельности Ивана IV. — «Вопросы истории», 1956, № 8; В. Н. Шевяков. К вопросу об опричнине Ивана IV.— «Вопросы истории», 1956, № 9
47
См. С. О. Шмидт. Вопросы истории России XVI века в новой исторической науке. — Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС. Изд. АН СССР, М., 1962, стр. 95.
В новейшей историографии с работами по истории опричнины выступили А. А. Зимин, В. Б. Кобрин и С. М. Каштанов.
В. Б. Кобрин продолжил исследования Г. Н. Бибикова и С. Б. Веселовского [48] . Он собрал и детально проанализировал большой фактический материал относительно персонального состава опричного двора Грозного [49] . С. М. Каштанов исследовал иммунитетную политику в годы опричнины [50] .
48
Г. Н. Б и б и к о в. К вопросу о социальном составе опричников Ивана Грозного. — Труды ГИМ, вып. XIV (Сб. статей по истории СССР XVI—XVII вв.), М., 1941; С. Б. Веселовский. Послужные списки опричников. — В кн. С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 200—238.
49
В. Б. Кобрин. Состав опричного двора Ивана Грозного.— Археограф, ежегодник за 1959 г., М., 1960.
50
С. М. Каштанов. К изучению опричнины Ивана Грозного.— «История СССР», 1963, № 2.
Наиболее крупное монографическое исследование по истории опричнины принадлежит перу А. А. Зимина. В работе систематизирован громадный фактический материал, накопленный историографией к настоящему времени. Наиболее подробно в работе исследуется политическая история опричнины. Автор уделяет пристальное внимание также социальным проблемам опричнины. Что касается общей концепции опричнины, созданной А. А. Зиминым, то она представляется нам противоречивой. А. А. Зимин полностью принимает вывод С. Б. Веселовского о том, что опричная земельная политика не имела антикняжеской или антибоярской направленности [51] , «...ни о каком разгроме «боярства» в XVI веке не может идти и речи» [52] . Но он не разделяет вывода С. Б. Веселовского о бессмысленности опричнины и утверждает, что опричнина хотя и не имела антибоярской и антикняжеской направленности, все же сокрушила остатки феодальной раздробленности на Руси, «...основной смысл опричных преобразований, — пишет А. А. Зимин, — сводился к завершающему удару, который был нанесен последним оплотам удельной раздробленности» [53] . Подобное мнение давно высказывалось в литературе, но в работе А. А. Зимина оно получает неожиданное и парадоксальное разрешение.
51
А. А. Зимин. Опричнина Ивана Грозного. Изд. «Мысль», М., 1964, стр. 340—341.
52
А. А. Зимин. О политических предпосылках возникновения русского абсолютизма. — В кн. «Абсолютизм в России (XVII—XVIII вв.)». Изд. АН СССР, М., 1964, стр. 20.
53
А. А. Зимин. Опричнина, стр. 477.
А. А. Зимин объявляет носителями удельной раздробленности те социальные силы, учреждения и территории, которые более всего пострадали от опричного террора. «Ко времени введения опричнины, — пишет А. А. Зимин, — наиболее мощными форпостами удельной децентрализации в России были Старицкое княжество, Великий Новгород и церковь» [54] .
Такая точка зрения представляется нам спорной. Всероссийская церковь на протяжении многих веков служила мощным орудием в руках великокняжеской и царской власти. Она деятельно помогала князьям в объединении русских земель, проповедовала теорию божественного происхождения власти московских самодержцев и т. д. Редкие недоразумения и раздоры между светскими и духовными властями, случавшиеся иногда, объяснялись вполне конкретными причинами. Очень часто они были простым отзвуком борьбы, происходившей в среде правящего боярства, с которым руководители церкви были связаны прочными нитями. Следовательно, считать церковь форпостом удельной децентрализации нет достаточных оснований.
54
А. А. Зимин. О политических предпосылках, стр. 41.
«Ликвидация удела Владимира Старицкого и разгром Новгорода, — пишет А. А. Зимин, — подвели финальную черту под длительной борьбой за объединение русских земель под властью московского правительства. Сильный удар нанесен был и по феодальной обособленности русской церкви». (Там же, стр. 41).
Что касается Новгорода Великого, то он был включен в состав Русского государства окончательно и бесповоротно почти за столетие до опричнины. Ни в одной другой земле мероприятия, призванные гарантировать объединение, не проводились с такой последовательностью, как в Новгороде. Именно здесь Москва произвела невиданную массовую экспроприацию всех местных феодальных землевладельцев (крупных бояр, купцов и житьих людей), а на их место водворила московских дворян-помещиков. В XVI веке московские порядки прочно утвердились в Новгороде. Москва постоянно назначала и сменяла всю приказную и церковную администрацию Новгородской земли, распоряжалась всем фондом новгородских поместных земель и т. д. Пресловутый новгородский сепаратизм был побочным продуктом острых социальных противоречий в Новгороде, следствием недовольства низов обременительными царскими податями, угнетением со стороны московских помещиков и московской администрации. Новгород весьма сильно пострадал от опричного террора, но считать его оплотом удельной децентрализации едва ли возможно.