Начало
Шрифт:
– Достаточно сказать, что мисс Невилл работала на кухне у Бельмонтов.
Марта схватилась за сердце:
– Его отец Бельмонт?!
Это было то самое, чего боялась Ава: из-за своей несдержанности Марта вполне способна выдать давно скрываемую тайну. Генри никогда не просил леди Бельмонт ничего утаивать, кажется, он и сам ничего не знал, леди Бельмонт уже пожалела, что затеяла сеанс выдачи чужих секретов и своих догадок. Она поморщилась:
– Нет, Марта, при чем здесь Бельмонты? Разве без них некому соблазнить юную красотку? Но отец был явно состоятелен, если оставил своему бастарду немалые средства.
– Чем? Подожди, ничего не говори, я уже поняла. – Марта мгновенно схватывала то, что было ей выгодно, либо, наоборот, представляло угрозу. А здесь угроза нешуточная… – Мистер Левинсон не знает об этих проблемах, иначе учел бы…
– А если и знает, то не считает их проблемами.
Сестры некоторое время смотрели друг на дружку молча, не нужно слов, направление мыслей было одинаковым.
– Да, Ава, ты права, Кору нужно как можно скорей выдать замуж.
– И этот англичанин лучшая партия.
– Почему он? – Марте Левинсон вовсе не хотелось иметь зятем скучного английского графа. – Своих мало?
– Кто? У Джерома дочери. Вандербильты? Или Асторы?
– Джон Астор весьма благоволит к Коре, все время крутится вокруг нее в Ньюпорте, – упрямо возразила Марта, уязвленная презрительным тоном сестры. Почему это Кора не может выйти за одного из Асторов или Вандербильтов?
– Джи Джи? Белая ворона в клане. К тому же его родители явно успеют потратить все, что им оставили. Не будем о них, тем более не ты ли хотела выдать ее за лорда?
– Расхотела, – буркнула Марта. – А если она не согласится?
– А мы с тобой на что?
С этого дня началось серьезное давление на Кору. Сестры действовали разумно и хитро, при всей несдержанности Марта сумела не сказать лишнего и не хвалить графа Грэнтэма в открытую, они словно невзначай заводили разговор о преимуществе старой европейской аристократии перед новой, еще не отлакированной столетиями.
Зря сестры так старались, Кора и сама понимала разницу между тем, что увидела в Англии, и тем, что было дома. Да, дома проще, в Ньюпорте богаче, чем во многих поместьях и дворцах Англии, но настоящий лоск был там. Недаром Ава-младшая заметила изменение в поведении сестры, Кора заболела увиденным, не осознавая этого сама. Нет, она вовсе не страдала из-за разницы, пережила бы, оставшись в своем круге, к тому же никто не возбранял совершать вояжи и даже подолгу жить в Европе, как жили те же Джеромы… Но девушка хорошо помнила отличие нарядов и манеры держаться своей матери и той же леди Вайолет, матери Роберта Кроули.
Кора раздваивалась, одна половина ее радовалась свободе и возможностям, предоставленным обожавшим ее отцом, другая стремилась туда, за океан, в мир пресловутой сдержанности и даже холодности, где эмоции на лице под запретом, где любое сказанное слово может быть как-то истолковано, где траур носят даже не месяцы, а годы, где женщина бесправная богиня и не смеет даже думать ни о какой самостоятельности, если принадлежит к аристократии. Она не отдавала себе отчет, смогла бы она там жить, но против собственной воли стремилась попасть. Так дети рвутся попробовать то, что им запрещают, разница лишь в том, что обратного пути у Коры уже не было бы, ведь проникнуть в закрытое для чужих общество можно, лишь став его частью, значит,
И все же она ничего не ожидала от Роберта, знала только одно: нужно убедить мать вывезти в Европу младшую сестру, чтобы и самой снова побывать в гостиных Старого Света.
А еще она боялась, что нынешнее безумство Генри Невилла повлияет на отца и мать, и ее просто заставят принять предложение Генри. Но Генри друг, хороший, даже замечательный, однако сердце совсем не бьется при его виде. И выйти за Генри означало остаться в том же круге, где она вращалась, пререкаться с Авой, кланяться на приемах перед леди Астор, сидящей на троне, бесконечно выслушивать ахи и охи матери из-за очередного особняка Вандербильтов… Разумная Кора возражала сама себе: а разве в других местах не так?
Девичье сердце было неспокойно…
И вдруг…
– Мисс Кора, мистер Левинсон просит вас подняться к нему в кабинет…
Неужели Ава нажаловалась отцу, что Кора не позволила ей прокатиться на своей лошади? Это просто объяснить, у кобылы еще не прошла нога, а Ава гоняет бездумно, угробит хорошее животное. Пора вообще поговорить с отцом о разделении лошадей, чтобы сестрица не могла брать ее кобылу, это ни к чему хорошему не приводит. А уж жаловаться… Ябеда!
О визите Роберта Кора просто не знала, вернее, видела его, сопровождавшим леди Бельмонт, но поскольку граф Грэнтэм явно не остался на обед, значит, привез ее тетушку и уехал.
Отец кивнул:
– Входи, Кора, и закрой дверь, пожалуйста, у меня к тебе серьезный разговор.
Она прошла, села, удивляясь странной нерешительности отца. Нет, на выговор это не похоже… тогда на что же нажаловалась Ава?
Мистер Левинсон сделал знак дочери, чтобы та присела, а сам остался стоять у камина, задумчиво крутя в руках нож для разрезания бумаг.
– Не думал, что мне так скоро придется вести с тобой такой разговор, но… Скажи, как ты относишься к Генри Невиллу?
Окончательно сбитая с толку Кора с изумлением уставилась на отца:
– Хорошо…
– Ты его любишь?
– Как брата.
А Генри-то тут при чем? Мелькнула мысль, что отец воспринял устланную розами дорожку как предложение его дочери. Как же теперь его переубедить? Кора и впрямь относилась к Генри, как к брату, вернее, даже лучше, чем к Говарду.
– Что? – задумавшись о Генри и его розах, она пропустила следующую фразу отца.
– Кора, я говорю, что имел сегодня беседу с мистером Кроули, который намерен сделать тебе предложение, но предпочел сначала поинтересоваться у меня, не буду ли я против. Я обещал поговорить с тобой.
– Что?!
Отец внимательно посмотрел на Кору, восприняв ее изумление за протест, и продолжил:
– Я понимаю, что этот сдержанный англичанин вовсе не способен вызвать у тебя никаких эмоций, кроме неприятия, но обещал, что поговорю с тобой. Если ты готова выслушать его предложение, то нам следует пригласить их с тетушкой завтра на ланч в узком семейном кругу, а если ты категорически не приемлешь, то… – Мистер Левинсон, вполне довольный собой, развел руками, изображая сожаление по поводу неудачи графа Грэнтэма. Он словно свалил с души тяжелую ношу, выполнив обещание, данное Роберту Кроули. Сейчас Кора скажет «нет» и все разрешится само собой, насильно выдавать замуж дочь он не намерен.