НАЦИОНАЛИЗМ И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

ГОРОДНИКОВ Сергей

Комму­нистическая диктатура подавляла любые проявления самосознания городского среднего класса, и после её краха Россия оказалась перед проблемой заполнения идеологического вакуума в русском сознании православным мировоззрением, которое отбросило русских к архаично народному мировосприятию ХVII века, а власть к боярско-чиновничьему умозрению допетровской эпохи. Единственной альтернативой православному мировоззрению стал новый подъём влияния коммунистического мировосприятия, что сейчас и происходит. Страна оказывается заложницей политических колебаний русского умозрения от плохого к худшему, и вырвать её из такого гибельного состояния способен лишь русский революционный национализм посредством национального государства.

Коммунизм был исторически прогрессивен, пока осуществлял

раскрестьянивание и индустриализацию страны. Но теперь он становится исторически реакционным, а потому преступным. И преступен он не перед массами трудящихся, как пытались и пытаются уверить страну либеральные демократы. Он преступен не перед народом, ибо является самим порождением политических инстинктов народа, – нет, коммунизм преступен перед историческим временем, которое хочет повернуть назад, перед традицией государства, так как борется против его прогресса, который в ближайшей перспективе однозначно обусловлен ускоренным становлением в стране буржуазно-общественных и капиталистических отношений! Коммунизм не может не быть для русского национализма врагом номер один, и именно потому, что национализм есть единственная политическая сила, которая осознанно нацелена на ускоренное движение вперёд, на создание национального сословно-иерархического общества как основы основ демократии, основы основ становления национально-корпоративного государства научно-промышленной постиндустриальной цивилизации ХХI века.

Из этого вытекает нынешняя тактика русского политического национализма в отношении коммунистов. Если понадобится, надо выступать против всяких видов коммунизма и неокоммунизма для беспощадной борьбы с ним. При этом национализм имеет моральные права и даже обязан идти на временные компромиссы с любыми политическими силами, вплоть до поддержки нынешнего режима, объединения с ним на платформе откровенного антикоммунизма. Большего Зла для Государства в нынешней ситуации, чем Зло коммунизма, отвлекающего русских горожан от восприятия идей национализма, дающего им ложные, неосуществимые политические задачи, – большего Зла сейчас для Государства, а поэтому и для русского национализма, нет!

15 января 1996г.

Сначала национальное Государство. Затем Империя

I.

Так национальное Государство или Империя?

Вероятно, более запутанного вопроса для русских националистов сейчас нет. На него пытаются ответить и деятели нынешнего режима диктатуры коммерческого политического интереса, и коммунисты, и патриоты, и национал-патриоты, – но только не националисты. Хотя в арсенале националистов и вызревают идеи разного рода в отношении евреев, кавказцев, некоторых других народов, однако в целом не просматривается никакой концепции. Попытаемся ответить на него с позиций политэкономии и социологии.

Перво-наперво, определимся, что же такое есть нация, как особый субъект современного миропорядка, и на чём основывается её субъективная историческая и социально-политическая индивидуальность.

Современная нация есть особая форма городской общественно-политической самоорганизации государствообразующего этноса, общество с высокой социальной организацией труда, возникающее с появлением мануфактурного производства и переходом мануфактурного производства к производству промышленному. Её общественное и социальное самосознание развивается в каждой конкретной стране как эволюционно, по мере роста промышленного рыночного производства, усложнения производственных отношений и углубления их особых политических требований к организации государственной власти, так и революционно, при прохождении через общегосударственные кризисы и социальные революции, когда происходит решительное уничтожение, отрицание всех исторических, культурных и прочих пут и пережитков, мешающих прорыву общественного сознания в новое качество этики корпоративного труда и препятствующих необходимому для дальнейшего роста производства изменению всей системы политических и юридических отношений.

Первые социальные революции при феодализме происходили в мировой практике именно с появлением мануфактурного производства и имели характер протестантских революций. Что особенно важно, - они, в общем и целом, были следствием отчётливо проявившихся расовых первопричин, а именно побуждались природными склонностями Архетипа северной ветви белой расы. Макс Вебер так описал это проявление расового характера естественного или органичного протестантизма на примере пуританства: “Еврейство находилось в сфере политически или спекулятивно ориентированного “авантюристического” капитализма: его этос был, если попытаться охарактеризовать его, этосом капиталистических париев; пуритантизм же был носителем этоса рационального буржуазного предпринимательства и рациональной организации труда. И из иудейской этики он взял лишь то, что соответствовало этой его направленности”.

Средневековое христианство идеологически и политически создавало из родственных этносов народные формы земледельческих производственных и экономических отношений, весьма рыхлые, однако чрезвычайно жизнеспособные. А социальные революции начинали создавать из народных земледельческих отношений городские производственные отношения, которые требовали особых качеств социальной организации городских обществ, каких прежде не знала мировая история. Революционно социологизируемые и рационально организуемые для корпоративной трудовой деятельности на промышленном производстве народные общества и стали собственно нациями, которые создавали предпосылки для появления единой промыш­ленной цивилизации, состоящей из этнократических наций, политически имеющих чётко выраженные национально-эгоцентричные особенности мировосприятия.

Окончательное превращение народных обществ в национальные происходило после буржуазных революций, которые завершались Национальными революциями. В ХХ веке такие революции получили наименования фашистских и национал-социалистических. Национальные революции различались по характеру их протекания, и их особенности в каждой конкретной стране обуславливались глубиной противоречий, какие надо было разрешать для ускоренного развития промышленного капитализма в этой пережившей буржуазную революцию и диктатуру коммерческого интереса стране. Так, национал-социалисты Германии осуществили радикальнейшую социологизацию городского общественного сознания именно потому, что для политического выживания государства понадобилось создать условия для превращения промышленного производства страны в самое конкурентоспособное в мире, для чего необходимой оказывалась высочайшая национально-корпоративная самоорганизация немцев.

Таким образом, национально-корпоративная организация общества, национальное общество, нация – возникает на двух основополагающих предпосылках. Во-первых, на расовом и этническом Архетипе, как природной предпосылке, и, во-вторых, на завершающем историческое развитие народном самосознании. При этом государственно-историческое народное самосознание органично включает в себя культурное воздействие конкретного монотеизма, который собственно являлся духовным стержнем земледельческого народа.

Этно-расовая предпосылка оказывалась основополагающей для формирования национально-корпоративной этики рационально организованного труда. Необходимость идеологически выявлять её и обнажать при политической борьбе в обстановке общегосударственных кризисов как раз и порождала глубочайшие потрясения государств, в которых происходила крупнопромышленная индустриализация, а с нею вызревала объективная неизбежность преодоления через радикальную социальную революцию наиболее серьёзных и масштабных противоречий между производительными силами и производственными отношениями.